| |
|
|
Внимание!!! |
- Доступен раздел Вопросы/Ответы: EL FAQ
|
|
Текстовая (форумная) игра по Эльфийской Песне.
| |
| S@1t@R_1337 | Дата: Вторник, 15.04.2014, 14:13 | Сообщение # 91 |
Группа: Коренной житель
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| Германия. Место неизвестно. 1 февраля.
Был бурный снегопад, и небо из пухлых туч посыпало землю белым пушистым ковром. Крупные хлопья снега медленно опускались на деревья и кустарники, устилая белоснежно-чистым покровом редкий лесок.
Она стояла среди всего этого снежного великолепия, такого близкого и такого бесконечно-далекого, изолированного от нее навсегда. Лишь изредка она ловила снежинки своей металлической рукой, давая им наполнить свою широкую железную ладонь, да подносила, разглядывая их узоры тремя овальными красными "глазами" своего причудливого шлема. Неподвижно стоявшая, огромного роста, она походила на статую не то робота из будущего, не то средневекового рыцаря, закованного в доспехи. Снег ложился на голову и плечи ее почти трехметровой фигуры, навечно запаянной в свою броню как в склеп. Жар или холод, снег или дождь - ей было уже безразлично - остались лишь воспоминания, давние и неуловимые. Когда она была еще человеком...
Ее сенсоры уловили звук человеческих шагов, хрумкавших по свежему снегу. Она развернулась, глядя абсолютно чужеродным, каменным, не выражавшим ничего подобием лица на двоих в общем-то высоких и крепких мужчин, казавшихся перед ней лилипутами. Они были одеты в зимние куртки черного и коричневого цветов. Один из них, выше ростом, имел на руке повязку с символом черного орла в круге, на его лице виднелся застарелый шрам на правой щеке. Его, в отличие от компаньона, мягко говоря потрясенного, абсолютно не удивлял вид железной фигуры среди леса. Полностью развернувшись, она разглядывала, сканируя снизу вверх, второго, глаза которого выражали неподдельную тревогу и замешательство.
- Госпожа Октавия, не ожидал увидеть Вас на прогулке столь далеко от замка.
- Когда-то этот лес был частью нашего родового поместья. Род Розенбергов владел им еще двести лет назад. До того, как обеднел и увяз в долгах. Были времена, когда наша фамилия звучала как символ богатства и процветания. Увы, в этом тленном мире нет ничего вечного.
- Простите, Баронесса, что напомнил Вам о столь печальных событиях.
- Человеку непростительно считать, что одними пустыми сожалениями он сможет исправить ошибки прошлого. Колесо истории крутится с неумолимой быстротой, возвышая одних и скидывая других в пропасть. Наступит и наш черед возродиться из праха, и наши знамена снова воссияют.
Второй, в коричневом, стоял пораженный разговором человека с чем-то "нечто" ужасным, чей гротескный облик не имел ничего общего с понятием "человек". Он был поражен ее ужасной статью, ее видимой беспощадной мощью - и спокойствием человека, разговаривавшего с ней как с существом равного достоинства.
- Господин Штольц, кто этот юноша, пришедший с тобой? - спросила Октавия, разглядывая еще пристальнее его лицо. В горле у него пересохло.
- Это полковник Юрген, служба внешней разведки Германии. Он был направлен к Вам с визитом.
- Вижу, что подобные визиты для него впервые.
- Не подумайте плохо, он служит нам уже двадцать четыре года. Он участвовал в создании агентурной сети в Японии. И свой пост он занял по праву, заслуженному его тонким умом, решительностью, мужеством и самоотдачей.
- Т-так точно, генерал Штольц! Я п-послан В-вас ин-нформировать и текущих соб-бытиях на японских островах.
- Я ожидала, что ко мне пришлют человека более мужественного...
- Н-не посмейте подумать, что я трус! Я видел смерть, и не раз. Я прошел через плен, пытки, ранения - и никогда ни на секунду не утратил верности долгу перед Великой Германией! Для меня волнительно видеть В-вас, Октавия фон Розенберг. Эт-то слишком большая для меня честь.. в-видеть одного из великих.. Основателей... Братства... П-преклоняюсь перед Вашим великолепием.
Он встал на одно колено перед ней.
- Полковник! К чему эта театральность? Решительно не вижу в этом смысла. Мы строим нацию свободных людей, не согбенных рабов. Встаньте.
Октавия подала ему руку, и он взялся за ее железную ладонь, столь искусно сотворенную когда-то. Она помогла ему встать. Он стоял, подняв голову, глядя своими глазами, полными слез, на ее трехглазое забрало, на всю эту мощь стального тела, перед которой он чувствовал себя насекомым.
"Пять лет назад. Пять долгих лет, кажущихся бесконечностью. Пять лет железного плена... Впереди - вечность... Заключение, которому нет конца... Мое проклятье... И благословение... Кара... И награда... Я - чудовище... Идол... Символ. Плоть слишком слаба, чтобы быть символом. Она обречена на гибель и разложение. Она - как этот снег, который тает каждую весну, обнажая землю... Если бы я только могла плакать, как он... Но слез нет, и нет лица"
- Лес - не место для подобных совещаний, - сказал Штольц, - и у деревьев могут быть уши. Только в стенах замка можно быть спокойным. Юрген имеет много ценной информации. Информации, которая не должна стать достоянием непосвященных.
Юрген плелся сзади, оставив впереди Штольца и Октавию. Они шли и о чем-то беззвучно переговаривались. Он знал, что Штольц внедрил в свой мозг чип-коммуникатор, позволявший телепатически общаться с ней в радиусе километра. Это позволяло надежно скрывать секреты, передавая непосредственно мысли - но от такого "прогресса" его коробило. Меньше всего Юрген хотел стать подобным "передовым человеком нового века", и одна мысль о внедрении в тело и мозг искусственных имплантов повергала его в возмущение и трепет. Человеческое тело, совершенное тело Адама, он почитал за святыню, которую необходимо чтить в его первозданном виде. Всякая модификация, всякое внедрение чужеродного было для него святотатством, достойным сожжения. Он скорее предпочел бы умереть, нежели превратиться в Ее подобие. Она его ужасала как богохульное сочетание человека и машины, как человеческий мозг, помещенный в скафандр с нейроинтерфейсом. Это было создание, абсолютно бездушное и лишенное блеска жизни. Стальной голем без сердца. Он помнил ее - и это было особенно тяжело. Он уважал ее. Он преклонялся перед ней. Он ЛЮБИЛ ее. Тогда она была человеком. Она была прекрасна как лилия. И в сорок лет она была краше себя двадцатилетней, исполненной величайшего благородства. Но ее похитила тварь, запершая ее внутри себя... То, что от нее осталось.
Жизнь ли это...
Все же есть вещи страшнее смерти...
Юрген был погружен в тяжелые раздумья. И дело было не только в ней. Ему предстоял долгий разговор. Тяжелый разговор. Разговор, от которого зависело будущее. Его агентура давно должна была покончить с "Силами Недообороны", но они держались. Они сражались с полчищами самых кошмарных чудовищ - и до сих пор стоят, пускай и с помощью американцев. В их тылу набросана куча диверсантов, которые должны были давно разрушить врага изнутри до основания, но их усилия пресекает невиданная для не державших прежде оружия гражданских бдительность. Они десантировали на Кюсю провокаторов, но общая угроза сплотила людей настолько, что все попытки вызвать социальный взрыв оказались тщетными. Слишком напоминало Советский Союз сто лет назад. Загнанный в угол зверь отчаянно сражался за свое существование. Уже не один диверсант попался, схваченный теми, кто должен был представлять из себя идеальную жертву. Более того, Россия и Китай, забыв прежнюю вражду с США, уже поставляли помощь гуманитарную и на полном серьезе обсуждали помощь военную. Для него это было просто немыслимо. И ему предстояло это докладывать... Ей...
|
| |
| |
| fulgrim | Дата: Вторник, 15.04.2014, 22:01 | Сообщение # 92 |
Группа: Житель
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| у вас тут уже Дарт Вейдер появился ?!
|
| |
| |
| S@1t@R_1337 | Дата: Среда, 16.04.2014, 12:08 | Сообщение # 93 |
|
Группа: Коренной житель
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| Цитата fulgrim (  ) у вас тут уже Дарт Вейдер появился ?!
Нет, у нас тут Metal Gear Solid 
http://www.youtube.com/watch?v=NZ_ZbMOreZI
Вейдер - жалкий слабак по сравнению с Октавией.
|
| |
| |
| policeman | Дата: Суббота, 19.04.2014, 14:08 | Сообщение # 94 |
TE VOY A HACER PICADILLO!
Группа: Изгнанные из клана
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| Чуть позже выложу свой ответ.
|
| |
| |
| policeman | Дата: Понедельник, 21.04.2014, 09:54 | Сообщение # 95 |
|
TE VOY A HACER PICADILLO!
Группа: Изгнанные из клана
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| Япония. База сил самообороны. День 3 февраля.
Командующий базы, выслушав краткий, но полный доклад Натоми собрал всех. Ситуация была серьезная: где-то среди них затаился предатель, который только и ждет своего часа. Все могли уснуть, и быть убитыми ночью. Конечно, можно было установить караул, но одиночный часовой был бесполезен: он мог оказаться пресловутым предателем. Не помогло бы и двое: один мог легко расправиться с другим, а потом со всеми остальными. Решено было поставить четверых. Но ситуация легче не становилась. Этот один мог легко затаиться на любое время и сделать гадость в самый неподходящий момент. Нельзя было даже отправиться за продуктами: где гарантия, что среди отряда не окажется предатель. Командир закончил свою речь словами:
- Не спускайте друг с друга глаз. Это может быть любой из нас. И, может быть, его завербовали, а значит он знает все про нас. Будьте крайне внимательны.
Все разошлись. Павлов сел на крыльцо и задумался. Ситуация быть убитым в бою его не пугала, но погибнуть спящим от удара ножом в шею или быть сожженным в казарме - это совсем другое. На караул мало кто возлагал надежды. Территория базы было большой и они физически не могли контролировать ее всю. Рядом подошел и подсел Стив.
- Понимаю твои мысли. Но на базе свыше четырехсот человек. Ну не справится один диверсант с ними всеми.
- Почему. Если он ночью подожжет казарму, то справится. Он же может подбавить отраву в еду. Вдобавок ко всему, он может быть кем угодно. Возможно, даже командиром. Не веришь? А почему?
- Командиром? Да брось! Ну не бывает так.
- Он мог понять, что Натоми знает про предателя. Поднять тревогу для него, значит отвести от себя подозрения. Кто станет поднимать народ против себя. Определенная логика тут есть. Но, не хочу возбуждать пустых подозрений. Скорее всего он не причем. Это я просто к тому, что нельзя выкидывать из списка подозреваемых никого.
- Может ты и прав. Но такое долго продолжаться не сможет. мы должны найти врага. Должны безошибочно вычислить, кто он.
- Это уже как в карточной игре "Мафия" получается. "Все засыпают, просыпается мафия..."
- Посмеялся бы. Но дело совсем не до шуток. Под угрозой жизни всех нас.
В этот момент к ним подошли Кира и Натоми. Он тоже сели рядом. Натоми затянулась сигаретой и сказала:
- У нас есть одна зацепка: тот диверсант при допросе сознался, что его сообщник из числа "старых" обитателей базы. Иными словами, все вновь прибывшие исключаются. Это уже что-то. Но мы не можем доверять его словам безраздельно. Возможно, он врет. Но наличие сообщника абсолютно точно: кто-то же его прикончил, дабы не дать рассказать еще чего.
- Это прямо, как в фильме "Нечто", добавила Кира, Только там можно было проверить кровь. Здесь можно только путем логических вычислений. Причем, как это не печально, но мы должны ждать, когда враг себя проявит. Иначе мы рискуем убить невиновного. Он себя проявит, мы должны предотвратить последствия и обезвредить самого предателя.
- Только дело в том, что проявиться он может так, что конец придет всем остальным. Не кому будет его обезвреживать.
- А просто вычислить врага и убить мы не можем. Если мы ошибемся, погибнет невиновный. Мы расслабимся, думая, что все позади, а враг только этого и ждет.
За разговорами наступил вечер, но спать никому не хотелось.
|
| |
| |
| policeman | Дата: Вторник, 22.04.2014, 00:29 | Сообщение # 96 |
|
TE VOY A HACER PICADILLO!
Группа: Изгнанные из клана
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| Япония. База сил самообороны. Вечер 3 февраля.
Наступил вечер, но никто не мог уснуть, понимая, что спящий он беззащитен перед неизвестным диверсантом. Не так-то легко уснуть, зная, что пока ты спишь, легко можешь быть убитым и никогда не узнать имя своего убийцы. Но наступила ночь и усталость сделала свое дело. Четверо часовых были выставлены следить за спокойствием, а остальные разошлись по домам. В казарму к остальным попросилась и Санбан. Она уже полностью оправилась от ранения. Правдо правая грудь у нее была изуродована, но в остальном она была абсолютно здорова. Ей надоело валяться в госпитале, и она хотела жить вместе со всеми. Скоро она сидела на крыльце вместе с Натоми. Натоми курила, а Санбан просто поддерживала разговор.
- Представляешь. За велся у нас предатель. Диверсант. И мы не знаем, кто он может быть.
- Знакомая тема.
- Откуда? Где у вас мог быть предатель.
- Не совсем у нас. В лаборатории Какудзавы. Сбежала оттуда одна очень ценная диклониус. Звали ее, как же... Л... Леси... нет... не Леси. Как же? Люси! Да, Люси.
- Я встречалась с ней лично. Действительно, заслуживает уважения.
- Ну так вот. Сбежала она с чьей-то помощью. Кто-то отключил сигнализацию. Кто-то открывал перед ней двери. Кто-то перебил охрану у пульта, который блокировал всю лабораторию. И никто не знал, кто это.
- Ну и его наверное долго искали.
- Искали долго. Очень долго. А хочешь знать, кто это оказался?
- Ну и кто?
- Юу Какудзава. Сын самого директора Какудзавы. Уж что-то ему не понравилось в отношениях с папашей.
- Представляю, какие чувства испытал сам гендиректор. А что он сделал со своим сынком?
- Да ничего. Узнали то уже после его гибели. его эта самая Люси и убила.
- Вот как. А за что?
- Это знает лишь она сама.
- А, кстати, а после ее побега у вас устрожили условия?
- Да. Не то слово. Безопасность подняли до небес. но, если кто из сотрудников захочет помочь какой-то из диклониусов в побеге. он это сделает также легко. тут разницы большой нет.
Ясно. Но думаю, случаи побега у вас довольно редки.
- Да, очень. Но, если уж были, то чаще удачные. И, кстати, не смотри за наглость, но что у тебя с рукой. Где это тебя так угораздило?
- Это мне живое напоминание того. что нельзя бунтовать.
- В смысле. Ранили тебя что ли?
- не совсем. бунт пресекли в самом начале, а мне за то. что посмела начать такое отрубили правую руку.
- Бедная. И ты не просила о снисхождении?
- Я уже его получила. Меня должны были казнить. Но в последний час главный сжалился и отменил мою казнь. А отрубить мне руку он велел в качестве урока на будущее остальным. И, знаешь, подействовало. Глядя на мою культю мало у кого не возникало желания бунтовать.
- Жестокие у вас были меры. Даже пожестче наших.
- Да. До сих пор меня трясет в душе, как вспоминаю тот самый момент. Привести наказание в исполнение поручили одному садисту. Йорге Вальденбергу. Он и показал себя со всей своей садистской стороны. Взял самый тупой тесак и нанес порядка восьми ударов. Больно было страшно. как я пережила все это, не знаю. А потом училась везде и всюду обходиться одной рукой. Но мне еще повезло. Я встречала диклониуса, у которой не было всех четырех конечностей. Одни протезы. Зовут ее Нана.
- Я ее знаю. Она тоже из нашей лаборатории. Ей помог сбежать ее отчим, директор Курама.
- Курама? Наверное хороший человек, раз усыновил и помог.
- Да нет. Тот еще был ублюдок. Сколько он диклониусов убил, уму непостижимо. Даже гендиректор Какудзава его уважал. По сути, единственная диклониус, которую он любил, это была Нана. как он переживал, когда она конечностей лишилась.
- А что с ней случилось-то?
- Это ее Люси приласкала. Понимаешь, Курама приказал Нане поймать Люси, когда та сбежала. Фактически, посылал на смерть. Нана согласилась. Ну и это стоило ей рук и ног. Хорошо еще, что выжила.
- Странно. А я встречала и Люси и Нану вместе. И что-то они не слишком враждовали.
- Ну это потом. Потом они вроде как решили забыть взаимные обиды. А вначале, они были лютыми врагами.
За разговорами совсем стемнело. Натоми и Санбан пошли в казармы. Санбан хотела начать раздеваться, но Натоми сказала:
- Лучше не надо. Спи в верхней одежде.
- Почему это?
- Тут ночью очень холодно. Замерзнешь. Так мы и спим: ботинки снимаем и под одеялом прямо в куртках. Иначе холод уснуть не даст.
Снаружи начиналась вьюга, ветер со снегом бил в бревенчатые стены. Здание было построено давно, и местами уже образовались щели, из которых дуло. Но все уже привыкли к этому и старались не обращать на это внимания.
|
| |
| |
| S@1t@R_1337 | Дата: Среда, 23.04.2014, 21:56 | Сообщение # 97 |
|
Группа: Коренной житель
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| Япония. Зараженная территория. День 26 января.
Район массированной высадки превратился в поле битвы людей и нежити. Командование, прежде, казалось, оставившее державших оборону до последнего, вновь вспомнило о них и обрушило на армию мертвецов Иоши сокрушительный удар. Недооценка противника обошлась дорого, стоив жизни сотен бойцов, но на этот раз все было по-иному. Их было всего двадцать - молодых с виду девушек, прозванных серебрянноглазыми ведьмами Хироши, и каждая из них сеяла смерть и разрушение. Наделенные сверхчеловеческой силой и рефлексами, вооруженные и экипированные по последнему слову техники, они оставляли после себя десятки и сотни разодранных тел. Но они были лишь острием копья, древком, рукой и копьеносцем которого служили люди...
Город представлял собой настоящий военный ад, похожий одновременно на Сталинград и на какой-то гротескный зомби-хоррор. Какофонический грохот непрекращающейся стрельбы и взрывов готов был разорвать барабанные перепонки. Свинцовая смерть была повсюду, она летела со свистом, рассекая камень и бетон, изрешечивая стены и вывески. Рвались реактивные снаряды от РПГ, гранаты, лазерные лучи с жужжанием прожигали воздух и плоть, оставляя красные полосы. Бесконечные орды деформированных упырей с вооружением от бит и арматуры до противотанковых гранатометов со всех сторон и изо всех бежали и стреляли, стреляли и бежали, лишенные страха, не чувствуя боли. Бежали без рук, ползли без ног, выпрыгивали из окон, падали, вставали и снова бежали, издавая ужасающий рык и рев. И с ними сражались люди, опьяненные адреналином и сильнейшими стимуляторами, накачанные наркотой, доведенные до состояния той ярости и озверения, что отличие их от противника было не особо существенным. Шквал огневого боя перетекал в дичайшую рукопашную, мачете отсекали конечности и головы, приклады автоматов раскалывали черепа. Израненные, терзаемые и потрошимые подрывали себя, забирая с собой мертвяков. Каждый закоулок был цитаделью, из каждого окна стреляли. Живые снаряды, похожие на броненосцев, то тут то там испепеляли людей электричеством, запускаемые прямо в окна, служившие огневыми точками. Воздух был полем битвы между летающими тварями и "валькириями" с железными крыльями, которые рассекали их своими мечами, разрезали лучами наручных лазеров, растирали в фарш очередями тяжелых автоматических винтовок Гаусса. Ошметки падали на землю, усеянную гильзами и залитую кровью. Другие "серебрянноглазые" сражались на земле, имея в своем распоряжении две "гауссовки", стреляя с рук из миниганов и КОРДов, буквально потроша и расчленяя. Некоторые же из них, самые опытные и закаленные в боях, рассекали врага заточенными до мономолекулярной остроты лезвиями мечей, орудуя двумя катанами одновременно. Они были подобны шторму, прорывавшемуся сквозь стены штыков, щитов и дубин, проливая дождь из крови и отрубленных частей тела...
Моментально ловя в прицел, Давид ловко сносил головы упырям, высунувшись из окна на втором этаже какого-то магазинчика. Снял троих, четвертый подранен. Не успел - в его направление уже полетели пули, надо менять позицию. Несут РПГ. Давид успел подскочить к лестничному пролету, как прогремел мощный взрыв.
- Черт, когда же они все передохнут! - ругался один из бойцов, припоминая имена японских богов вперемешку с английскими ругательствами
- Командование приказывает перегруппироваться, - сказал офицер, - Наступаем по восточному направлению. Наша цель - медицинский институт Иширо. Будет жарко, но нам обещают поддержку с воздуха. Пора выдернуть главную гадину из укрытия и пустить ей кишки наружу. Наружу, за мной!
- Есть, сэр!
- Есть, сэр!
Снаружи ждал жар битвы. Люди держали улицу, но наступавшим ордам нелюдей не было конца. На счастье Давида и его соратников стреляли зомби просто безобразно, выпуская в молоко практически весь свой боезапас, особенно вооруженные автоматическим оружием - те просто втапливали спуск до упора, пока не кончались патроны. Но их было слишком много и они рвались вперед, стремясь буквально вгрызться зубами. С неба периодически падали поверженные "летуны". Голова одного из них рухнула Давиду прямо под ноги. Он невольно поднял голову и увидел... Это было нечто, далеко выходящее за пределы человеческих возможностей. Неизвестный летающий бронированный воин, вооруженный внушительного вида нагинатой с почти метровым клинком, с ужасающей ловкостью и грацией рубил чудовищ в воздухе. Он вытворял немыслимые сальто и кульбиты, уворачиваясь от ядовитых шипов и острых когтей, а его оружие рассекало чешую как нож масло. Оружие, казалось давно забытое в прошедшие эпохи, и стоявшее наравне с его винтовкой и чудовищными автогауссами, один из которых с характерным жужжащим звуком рассекал летающие туши, направлявшиеся на подмогу столь беспощадно разрубаемым...
- Вперед, обезьяны!!! Или вы хотите жить вечно?!
Наемники ринулись в атаку. С криками, с матами они бежали и стреляли. Люди разных национальностей, граждане разных государств, солдаты удачи - люди в разных переделках бывавшие, и под огнем, и от смерти на волоске - и вместе с тем не готовые к тому, к чему невозможно было подготовиться. Сначала им хотелось заработать - теперь просто хотелось жить. Они были в западне, где повсюду находились существа, уже под определение "человек" не подпадающие, и выбор перед ними был невелик - победа или смерть. Давид со своей HK 417, с HK 416 за спиной, и револьвером, в котором еще осталось 5 патронов, был среди них. Он не думал, выживет он или погибнет - в такой миг думать равнозначно умереть. Он просто делал свою работу, которая получалась у него уж точно получше, чем у мертвецов - посылал куски свинца прямиком в череп...
Япония. База сил самообороны. Вечер 3 февраля.
Скотт Эшфорд сидел в своем кабинете. Было холодно, несмотря даже на стоявший в углу обогреватель, и он сидел за столом накинув куртку. На столе лежали бумаги, документы, пистолет HK P2000 и карта. В пепельнице уже лежало нескольких приконченных окурков, и еще один догорал в руке. Бросивший уже пять лет назад, агент ЦРУ невольно вернулся к вредной привычке. В потоке тяжелых дум это было лишь условным успокоением. Он находился в Японии как представитель влиятельнейшего американского ведомства. Страна эта для Америки была важна. Мало того, что из-за происходящих событий лихорадило весь мировой рынок, так Япония была еще зоной стратегического влияния США, под боком у России и Китая. И эта страна находилась в том состоянии, что о дальнейшей ее судьбе как государства было трудно предполагать. С вступления США в войну, уже получившую в прессе название Biohazard War или просто Z-War, обстановка значительно переменилась, и вместо неминуемой гибели всего, что осталось от населения и правительства, начался зомбоцид с применением бронетехники, авиации и прежде засекреченного перспективного вооружения.
Но тревожило Скотта не это. За обстановку на фронте он беспокоился меньше всего, всецело полагаясь на мастерство командиров и превосходство обученных солдат с единообразными автоматами и лазерными винтовками над толпой орущих и бегущих кто с чем мозгоедов. Но враг был не только там. Враг был и внутри, замаскированный среди своих. Сначала незнакомец с револьвером, пытавшийся совершить расправу над спящими бойцами. Потом неприятный инцидент с выжившим из ума проповедником. Неприятный тип, однако, прославившийся одиозными выходками. То он осквернял языческие святилища и тотемы в Африке и Океании, то сжег Коран во время одной из своих проповедей. Его гневные речи вызывали справедливое негодование отстаивавших веру своих предков, и в числе покушений на этого "святого" не было ничего удивительного. В него несколько раз стреляли, но он уцелел и свое выживание объявлял подтверждением своей правоты. Да и размахивать "Питоном" .357 калибра, сравнивая себя со средневековыми крестоносцами, не слишком-то толерантно. Этого человека не случайно заманили в это место, а явно с целью провокации, зная его неприязнь к многобожию и неуважение чужой культуры вкупе с крайней ограниченностью ума. Стоявшие за этим хотели расколоть лагерь, поселив в нем межрелигиозную рознь. И настроив японский контингент против и без того совсем не обожаемых "гайдзинов". Но больной на голову священник был лишь прелюдией, и вот новая попытка - на этот раз не поскупились на поджег. Слишком много фактов, слишком мало объяснений.
Эшфорд напоследок хорошенько затянулся догоравшим бычком и утопил его в пепельнице. Он был мрачен. Обстановка вовсе не способствовала объективному расследованию, на базе была неразбериха, слишком много разношерстного люда, просто проходной двор - и никакой дисциплины, одна пародия на нее. Это было нечто далекое от американских военных баз. Люди пытались сбить нервное напряжение - кто алкоголем, а кто и чем еще, на марихуану даже внимание не обращали. "Вскрыть бы всю эту сеть поставки наркотиков в совсем не доблестные ряды..." - подумал агент. Но на фоне козней неизвестных шпионов и диверсантов наркота была проблемой куда менее значимой. Хотя считать ли незначительным гашишный психоз у вооруженного автоматическим оружием человека... Одного уже поместили в карцер за неадекватное поведение, он еще долго барабанил в дверь выкрикивая что-то нечленораздельное.
В кабинет постучались.
- Входите - сказал Эшфорд.
Это была молодая женщина в куртке с надвинутым на глаза капюшоном, из под которого торчали красные волосы.
- У меня есть один разговор, и он - исключительно для Ваших ушей. Я уверенна, что никто об этом не узнает?
- Ну, кроме Шефа, разве что... Я обязан отчидываться перед ним в каждой мелочи.
- ЗДЕСЬ никто об этом не узнает?
- Можете не сомневаться.
Кира некоторое время помолчала, как бы оглядываясь и прислушиваясь. Было тихо и пусто. Собравшись с мыслями, она подошла поближе и сказала. Шепотом.
- Я не могу быть уверена и на четверть процента, но у меня есть некоторые подозрения... Кто мог быть вовлечен... Быть заодно с диверсантами.
Эшфорд встрепенулся. Он прекрасно понимал, что из-за паранои и страха люди могут начать пороть ерунду вплоть до мистики и сваливать друг на друга обвинения в чем угодно. Но ему нужна была любая зацепка.
- И что же вы можете предположить?
- Это Стив.
- Стив? Наш агент? Сомневаюсь, что кто-то мог его перекупить. И он уже доказал нам свою верность.
- Он доказал готовность быть машиной для убийства за деньги, только и всего. И кроме того, в последнее время он как-то сторонился нас всех. Особенно меня, и это после всех тех нежностей. И рядом с ним все время крутились какие-то подозрительные личности.
- Тут все подозрительные. И ты в том числе.
- Нет, реально подозрительные. Один - бородатый такой. Заросший, больше на моджахеда какого-то похож. Высокий. Другой пониже, азиат, лысый и гладко выбритый. Не японец, больше на тайца похож или кого еще где-то "там". И вид какой-то уж больно заговорщический. Все время по двое ходят, и переговариваются чуть ли не на ухо, да отойдя в сторонку. И ни с кем больше не говорят.
- Но ведь он же был со всеми и сгорел бы.
- Так его они могли кинуть. Использовать - и кинуть. Сами в курсе, какую информацию из него можно выудить. Славия. Гертруда. Октавия. Ведьмы в деле. Йозеф уже фактически возглавляет Германию.
- И что мне предложите делать с этими подозрениями?
- Кто из нас тут матерый сыскарь? Следить. Наблюдать. Главное - чтобы он сам не узнал о слежке - тогда есть шанс схватить тех, кто его купил...
Эшфорд закурил еще одну сигарету. Очень тревожно стало в мире - и он не мог этого не чувствовать. Япония на время отвлекла всех, сосредоточив весь мир на деяниях одного свихнувшегося ученого. Но этот фарс со временем закончится, зомби истребят - и что потом? Германия стала лишь началом. Приход к власти нацистов взбудоражил сидевших по бутылкам джинов. Прибалтика. Венгрия. Франция. Везде резко поднялись позиции ультраправых, националисты рвутся к власти. На Украине, под боком у России, новая революция. Казалось, из кризиса 2014 года каким-то чудом удалось найти выход, компромисс, не доводя до всеобщего пожара. Но грязь лишь спрятали под коврик, фитиль снова был зажжен. Только на этот раз Штаты были ни при чем, и это пугало больше всего. Америка утратила контроль за ситуацией.
Сообщение отредактировал S@1t@R_1337 - Четверг, 24.04.2014, 10:41 |
| |
| |
| policeman | Дата: Четверг, 24.04.2014, 01:16 | Сообщение # 98 |
|
TE VOY A HACER PICADILLO!
Группа: Изгнанные из клана
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| Япония. База сил самообороны. Утро 4 февраля.
Стив, Павлов и Натоми сидели за столом и обсуждали вероятного предателя. Натоми заметила:
- Это точно не из наших казарм. Ведь он бы тоже сгорел со всеми. Не стал бы он работать на своих убийц.
- Не соглашусь, заметил Павлов, Он как раз мог быть в этом здании в момент поджога. Он хорошо знал, что будет поджог и не спал. Здание сразу не загорится. Он бы легко успел выбежать. И подозрений бы на него никаких, вроде сам рисковал жизнью. А потом, когда все-бы проснулись, здание бы уже полыхало. Не успели бы они выбраться через единственную дверь. Спаслось бы человек двадцать, самое большее.
- Урод! воскликнул Стив, Так по-подлому всех убить хотел. Ну попадись он мне, я ему точно яйца оторву и заставлю съесть.
- Постой-ка, сказала Натоми, а откуда такая уверенность, что этот предатель - мужчина. Тут не мало и женщин. А тот поджигатель при допросе не назвал пол своего сообщника. Странно слышать такие подробности.
- Но ведь скорее всего он мужчина.
- Не скажи. Ближайшая союзница Дитриха Вольфа была Гертруда. Женщина. Не стоит недооценивать слабый пол. Я тоже женщина, верней, девушка, но вы ведь не скажете, что я ни на что не способна. А такая подробность из твоих уст, признаюсь, заставляет задуматься.
- Вы что, подозреваете меня??!!! вскричал Стив.
- Нет, что ты. Не волнуйся. Просто в сложившейся ситуации мы не можем исключать никого. Тем более, что тут нет друзей детства. Все здешние люди знают друг друга максимум год-два. И, вполне возможно, что этот кто-то был внедрен сюда специально для диверсий. А им попыток было не мало. Сначало тот ночной тагал, который хотел нас зарезать, а потом застрелил Виноградова. Уверена, его подкупили. Но не деньгами, а чем-то еще. Потом этот фанатик Джозеф Даррелл. Возможно, что его заслали сюда, дабы поссорить синтоистов и буддистов Японцев и христиан американцев. Ведь разобщенный враг слабей в разы. Но все эти действия невозможно координировать извне. Кто-то явно был внедрен уже тогда. Кто-то руководил, или хотя бы пособничал всему этому на самой базе. Вот только выяснить это будет очень сложно. И, еще, не надо, пока, делать никаких подозрений. Они скорее всего будут ошибочны. Лучше пока пропустить предателя, чем несправедливо обвинить невиновного.
Все стали расходиться. Натоми осталась у дверей и закурила сигарету. Павлов подошел к ней и спросил:
- Как думаешь, Стив как-то с этим связан?
- Не хочу никого в пустую подозревать. Возможно, это простая оговорка. Да и есть стереотип, что женщины не бывают предателями, шпионами и диверсантами, и не играют никакой военной роли. Он мог так думать. Но и забывать этот случай тоже не стоит. Только не показывай внешне, что ты это помнишь. Если Стив невиновен, это его будет незаслуженно обижать. А если он и есть предатель, то помня об этом он будет осторожничать и нам его не вывести на чистую воду. Но, я искрене надеюсь, что Стив не предатель. Такой приятный человек. Надеюсь, Ками (Боги в синтоизме) меня услышат, и не допустят, чтобы он оказался тем злодеем.чтобы
|
| |
| |
| S@1t@R_1337 | Дата: Четверг, 24.04.2014, 16:59 | Сообщение # 99 |
|
Группа: Коренной житель
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| Германия. Пригород Мюнхена. Вечер 3 февраля.
Две фигуры стояли на массивном монументальном крыльце величественного старинного дворца, ставшего в нынешнее время одной из штаб-квартир Партии Национального Единства Германии. Значительность и помпезно-суровая красота здания, уже не один век стоявшего на своей массивном фундаменте, как-то особенно подчеркивала преемственность поколений и незыблемость устоев. Знамена, изображавшие черных орлов в черном круге на кроваво-красном фоне, отбрасывали последние тени перед заходившим солнцем. Стоявшие были облачены в военную форму, которая с переворотом стала больше, чем просто знаком принадлежности к вооруженным силам. Это был символ - символ преданности своей родине, верности идеям и готовности за них отдать жизнь. Йозеф и Гертруда. Германия уже стала их землей. Она легла перед их ногами, сраженная их стремительным напором. Они стояли, любуясь закатом - в каком-то смысле закатом символическим, закатом прежнего мира, прежней Европы с ее старыми идеалами.
Голову Гертруды скрывала все та же трехглазая белая маска. На ней был военный мундир оливкового цвета, поверх которого был накинут такой же оливковый плащ. На портупее висел кинжал, по размеру более подходивший под определение короткого меча. Гертруда любила холодное оружие, хотя с ее векторами и сверхчеловеческой физиологией оно казалось ей совершенно не нужным. Мундир Йозефа был черным, отчасти копировавшим одеяния эсесовцев.
- Мир болен. Он болен давно, и болезнь поразила самое его сердце. Европу... - говорил Йозеф, смотря куда-то вдаль, - Европейцы разбаловались и изнежились, забыли о своей прежней суровой воинской славе. Забыли о величественном знамени белого человека, которое веками несли, проторяя дорогу свету просвещения. Они перестали быть примером и стали посмешищем. Они отвергли Библию во имя "Золотого Тельца" и сиюминутной политической конъюктуры. Они отвергли национальную гордость во имя, пардон, мультикультурализма. Говоря по человечески - унижения и вы*****ния перед приезжими толпами неграмотного быдла, которых кормили за счет своих же налогоплательщиков. Белые работали, чтобы приезжие жили на их деньги не работая. Белые прославляли педерастию, а приезжие плодились и размножались. Я бывал в Японии немало раз, и видел их жизнь. Японцы сохранили свою национальную гордость даже стоя на коленях перед американской дубиной. Они остались великой нацией с великой культурой, тогда когда Европа стала сточной канавой.
- Болезнь запущена. Но у нас есть лекарство, и оно уже начало действовать. Думаете, мы победили векторами и отравой? Мы победили тем, что пошли до конца. Как Андрес Брейвик. Мы показали европейцам, привыкшим к компромиссам и полумерам, что значит идти до конца.
- Да, мы преподали великий урок... Но что дальше... Иногда я и сам не знаю, есть ли конечная точка...
Некоторое время они помолчали.
- Всякий конец - лишь начало чего-то нового, - Гертруда повернулась, - Мы все - преемники Дитриха Вольфа. Вы, Я, Офелия, Октавия - мы были вскормлены им. Он дал нам силы, он поселил в нас надежду. Конец его жизни стал великим началом наших подвигов. Он подготовил старт чтобы мы дошли до финиша.
- Финиш... Где финиш... Чем дальше проходишь - тем бесконечнее становятся горизонты. Чем больший путь ты прошел - тем больше осознаешь его ничтожность. И путь становится вечным заключением в тюремном вагоне поезда, без остановки мчащегося по кругу. Не моя метафора, Октавии фон Розенберг.
- Октавия... Все никак не привыкнет к своему новому телу?
- К такому невозможно привыкнуть. Иной раз она говорит, что будь у нее выбор между смертью и этим - она бы выбрала смерть.
- Она вечно ныла, по поводу и без. Она всегда была такой, сколько я ее помню. Считала себя самой несчастной из всех. И эти все ее мечтания... Быть рыцарем на белом коне, без страха и упрека, разящим зло во имя добра и справедливости! Нести свет и защищать обездоленных! Избалованная маленькая девочка, выросшая на старинных легендах... Где ее рыцарство? Хрень это все, на уровне сознания насмотревшегося аниме подростка! Она не может понять, насколько ее фантазии далеки от этого мира, пропитанного грязью и кровью.
- Отчасти это правда. Но разве не ее отчаянная, самозабвенная вера всех нас спасала и не подстегивала? Даже в те моменты, когда у всех опускались руки. Даже у тебя. Ее вера чиста как слеза, свободна от жадности и корыстолюбия. Да, она наивна и неискушенна во всех этих - но она пошла вместе с нами и ни на мгновение не колебалась в своем выборе и не оглядываясь назад. Закованная в металл, она стала живым монументом.
Гертруде она снова вспомнилась. "Старшая сестра", самая старшая из всех "Ведьм Дитриха", как их называли. Тогда она была еще человеком - единственным человеком среди них, но не уступавшим им практически ни в чем. Покойный фон Розенберг хотел наследника, но судьба даровала ему только дочь. Они и взяла на себя тот суровый мужской крест, что отец должен был передать кому-либо. Он ее тренировал с самого раннего детства, обучая единоборствам и обращению с оружием, стратегии и тактике. Ей предстояло стать подлинным продолжателем его дело - и она стала. Она не сторонилась Гертруды, в отличие от других соратников Вольфа. Даже диклониусы не видели в ней близкую душу - Октавия увидела. Ей было плевать и на маску, и на то, что под ней. С ней Гертруда чувствовала себя человеком. В ее сильных, но теплых объятиях, прижимаясь к ее телу, такому сильному, и притом такому прекрасному, она чувствовала себя нужной. Воспоминания налетели молниеносно - и остро как лучшая из бритв. Она готова была и сейчас идти на край света - лишь бы за ней. Бросить все - и прижаться к суровому холодному металлу ее внешней оболочки, скрывавшей пламенную душу.
- Пожалуй, мне все же жалко ее. В ней есть стержень - но вокруг него слишком много завитушек. Юношеский романтизм. Это из нее не улетучилось и не улетучится никогда. Тем больнее падать на грязную землю. Мир - зверинец. Кто успел - тот и съел. Где здесь честь? Где правда? Справедливость... Вот покажите мне ее, дайте подержать в руках!
- Но ты находишь в себе силы - и идешь вперед, отстаивая свою и нашу правду. Значит, в тебе тоже есть "завитушки", иначе чем бы ты отличалась от простого наемника?
- А чем наемник отличается от нас? Он убивает. Мы убиваем. Есть только хищники и жертвы. Мы - хищники, и это наши угодья. И разве Офелия не начинала как простой наемник?
- Она стала такой, и не по тому, что захотела. Война застала ее еще ребенком. В 10 лет она была солдатом.
- Я начала раньше, - как бы между прочим напомнила Гертруда.
- Не сравнивай. Ты была искусственно выведенным сильпелитом с кучей имплантов в теле, созданном сразу взрослым. Она развивалась со скоростью обычного человека и до 13 лет не имела никаких способностей кроме неистового желания выжить и отомстить мерзавцам, перерезавшим всю ее семью. То, что она выжила - большое чудо, за которое остается лишь благодарить Создателя. В 17 лет, присоединившись к нам, она уже была опытным наемником, повидавшим много такого, от чего и у тридцатилетних стынет кровь в жилах.
Йозеф и Гертруда решили пройтись, прогуляться по окружавшему здание парку. Мешки с песком и баррикады еще стояли, напоминая о совсем недавних боях.
- А теперь Офелия помогла Украине скинуть опостылевшую власть. Власть, которая выслуживалась перед двумя господами - "Орлом" и "Медведем".
- Знаю, я тоже смотрю новости. И спалила весь Киев впридачу.
- Ну, без огонька она не может, иначе она не была бы Офелией. Ее уже увековечили в памятнике.
- Видела. Подозрительно похож на Петра I, русского царя из Санкт-Петербурга. Только с копьем в руке и доспехах китайского военачальника.
- Ну, это она любит. После разгрома украинской власти она возглавляла парад на вороном жеребце. Без помпы никак.
- Она неповторима.
|
| |
| |
| policeman | Дата: Пятница, 25.04.2014, 01:24 | Сообщение # 100 |
|
TE VOY A HACER PICADILLO!
Группа: Изгнанные из клана
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| Япония. База сил самообороны. День 4 февраля.
Павлов был озадачен. он знал стива как доброго отзывчивого парня, готового помочь. Из него никак не строился предатель, способный сжечь спящих товарищей. Но и доводы Натоми были сильны. Конечно, это моглы быть простая оговорка Стива, но если нет. Но на кого работать Стиву. Если он и в правду предатель, то кто его истинный господин. Ах, если бы тот поджигатель остался бы в живых! Они бы его окончательно раскололи, и он бы все сказал. Сзади к нему подошла Натоми.
- О чем думаешь?
- О Стиве. Неужели он такой злодей.
- я же говорила: не надо сразу обвинять его. Я надеюсь, что он не причем. Просто нужно не спускать с него глаз. Но так, чтобы он этого не заметил. В любом случае, нельзя сразу огульно обвинять человека в таких страшных вещах за одну оговорку. Хотя...
- Что хотя?
- Да так... Вспомнила случай из своей жизни.
- А что именно.
- Долгая история.
- Да ладно, нам некуда спешить.
- Ну хорошо. Когда я думала поднять бунт против Дитриха Вольфа, должен был быть кто-то из его окружения, кто бы мне помог. Этим человеком оказался один солдат по имени Йохан Вайль (Johan Weil). В его обязанности входило снабдить меня информацией об их графике рабочего дня., дабы лучше подобрать время восстания. И он же меня и сдал. Лично предал Дитриху Вольфу. Рассчитывал, что меня казнят. И потому был спокоен. Он просто хотел выслужиться перед Вольфом. Но судьба оказалась на моей стороне. Когда Йохан узнал, что меня не казнят он пришел в ужас. Просил Вольфа не отменять мне смертный приговор. Но Дитрих остался непреклонен. И за день до моего освобождения Вайль удавился. Сунул голову в петлю и ноги спустил. Просто он хорошо понимал, что я не прощу ему его предательство и найду способ отомстить. А я поняла, что никогда нельзя быть умеренным на сто процентов ни в одном человеке.
- Думаю, ты до сих пор злишься на него.
- Да нет. Первое время я его проклинала. Потом, когда мне отрубили руку, я буквально сходила с ума от боли, так ослабела от кровопотери, что не могла и думать о нем. а потом я поняла, что больше всего наказал сам себя. Я жива, относительно здорова, хотя конечно мое тело искалечено. А он мертв, он сам убил себя. Предавая меня, желая выслужиться перед Вольфом, он в итоге оказался самым пострадавшим. Так всегда бывает с предателями. Они получают сполна.
Натоми закурила сигарету и, выпустив клуб дыма, уселась на крыльцо. В это время к ним подошел один из сотрудников госпиталя.
- А, Натоми, ты здесь. Я хотел сказать, что твой протез-плазмомет будет готов завтро. Приходи, примеришь его. А, если все будет хорошо, то сможешь и испытать. Стараемся сделать его как можно удобнее и практичнее.
|
| |
| |
| S@1t@R_1337 | Дата: Пятница, 25.04.2014, 14:40 | Сообщение # 101 |
|
Группа: Коренной житель
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| Япония. База сил самообороны. День 4 февраля.
Натоми вышла на крыльцо очередной раз затянуться сигаретой. Там уже стоял Стив, ничего не делавший, просто слонявшийся и озиравшийся по сторонам.
- Знаешь, Натоми, - он внезапно, ни с того ни с сего, начал разговор, - Что больше всего изводит - это бездействие. Про нас как будто забыли, нас оставили здесь сидеть и ничего не делать, как будто мы не имеем к этой войне никакого отношения.
- Это американцы! Они вспомнили про свою колонию и им никто не нужен. Их вояки знают свое дело! - уверенно сказала Натоми, - Когда этот кошмар начался, то казалось - нет спасения. Боги от нас отвернулись и оставили на погибель. Но вмешался белый народ, и мы вынуждены признать, что воевать он умеет лучше нашего. Их гусеницы перемалывают упырей, и победа для них - вопрос времени. Их сила несокрушима, и мы им будем только мешаться.
- Так зачем нас собрали здесь? Зачем им мы?
- Так, для подстраховки. Наведения порядка на освобожденной территории. А скорее - для ощущения ложной причастности - будто и мы стояли до последнего, и японский народ отстоял свою жизнь. Не мы спаслись - нас спасли, и у нас не было бы никаких шансов устоять.
Натоми еще раз затянулась и выпустила кольцо дыма.
- Знаешь, что я думаю. Если боги и правда есть - то перед ними нет ни японца, ни индуса, ни американца, ни русского, - несколько поразмыслив, Стив снова заговорил, - все мы в равной степени люди, какие бы кто ни приклеивал ярлыки. Боги - они в правде, в истине, в добре и справедливости - в понятиях, которые едины для всех. Истину нельзя приватизировать, правду нельзя присвоить. Были попытки. Сперва о своей богоизбранности заявили евреи. Потом американцы. God Bless America!!! Только среди всей этой истерии мы стали терять правду - а вместе с правдой - потеряли и Бога. К чему привела наша вера? К миру? Процветанию? Мы разжигали войны, а сами отсиживались в тепле. Мы вешали неугодных лидеров, а сами набивали щеки гамбургерами. Мы стали нацией пьяных рэднеков, священников-педофилов и всеобщей тупизны. "Жрать, срать, ржать! Жрать! Срать! Ржать!" - на этом ограничиваются все мысли "белого англосаксонского протестанта". Жиреть на хотдогах с колой смотреть тупые телешоу и кричать:"Боже, благослови Америку!" И плевать на прослушку "Большого Брата", охреневающего от своей безнаказанности. Плевать на бессмысленные войны. Обаме Нобелевскую Премию Мира, ведущему две войны. И знаешь, я не удивлюсь, если когда-нибудь всплывет, что они сами бомбанули свои башенки. С них станется... Все во имя величия богоизбранного народа!
- Хмм... Неожиданно слышать такое от американца. Да еще нанятого ЦРУ.
- Вначале я сам во все это верил. Молодой был, глупый. Фанател от Брюса Ли и Чака Норриса, качался, молотил грушу - и хотел вступить в армию величайшей страны мира. Вступил. Повоевал. И гордился этим. Но потом я изменился. Я кое-что понял - что порой наши враги бывают куда достойнее нас. Я не могу выдавать секретную информации о своих операциях - я давал присягу, и пока что верен ей как гражданин и солдат. Но я видел одну женщину...
- Вот оно оказывается что, - Натоми ехидно на него посмотрела.
- Нет, не в этом дела. Думать о том, что я могу изменить лишь по велению того, что ниже спины, было бы неправильно. Все куда сложнее. Я должен был быть растерзан без всякого сострадания, но она меня пощадила. Она распорядилась, чтобы меня спасли, вылечили и отпустили. Она обошлась со мной как с достойным уважения, хотя я был среди тех, кого она буквально испепеляла живьем. Я был враг, но она поступила со мной как с равным по доблести, силе, мужеству, равным себе. Хотя ей ничего не стоило превратить мое тело в факел одним лишь усилием воли. Она один раз появлялась, когда я лежал, изрезанный и зашитый хирургами. Она мне сказала вот такие слова: "Ты воин, я воин. Ты сражаешься за свой дом, я сражаюсь за деньги. Ты готов отдать жизнь во имя чего-то, чего не купишь. Чего у меня нет и не будет ни за какие деньги. Ты более достоин жить, нежели я. Ты уйдешь, вернешься своим. Будь таким, каков ты сейчас. Не становись таким, как я. Это горький путь. Никогда не продавайся", - и ушла. Потом я с ней столкнулся еще раз - но она просто удалилась в неизвестность.
- Вот как?
- Она... Подобна тебе. У нее на голове...
- Офелия! - сказала Натоми, - я ее знала. Не думала, что она способна на какую бы то ни было милость. Это психопатка с давно уехавшей крышей, какую не в каждом дурдоме найдешь. Маньяк-пирокинетик с горящими глазами. Самая безумная из "ведьм", самая яростная.
- Какие ведьмы? - удивился Стив.
- Ведьмы Дитриха. Трое женщин - все с непростой судьбой и собачьей преданностью. Вольф и мне готовил подобную роль, но я отвергла ошейник. А они нет. Они - самые фанатичные из нациков, готовые резать глотки по первому слову. С уходом Дитриха и Йорге они выдвинулись на передней край их иерархии. Они свирепы как тот палач, что отрубил мне руку - но в отличие от него не страдают трусостью.
- Вот девки пошли!
- Их такими вырастили. Гертруда была лабораторной крысой в комплексе Какудзавы. Ее держали голой в клетке и ставили опыты. Офелия выросла с автоматом вместо куклы. У Октавии бы чокнутый отец, с рождения забивавший ее мозг всяким шлаком - и то, она считай сама адекватность в сравнении с двумя другими. Они впитали насилие с самого начала своей жизни - и что просишь про них думать?
- Это неправильно. Очень неправильно. Все люди родом из детства. А если у человека детства не было - выходит, безродный?
Натоми помолчала некоторое время. Потом бросила окурок и растоптала его ботинком.
- Они могли измениться. Как я. Почему я так и не стала одной из них? Почему я сейчас с тобой, а не с ними? Что есть во мне, чего нету в них? Сила? Гордость?
- Любопытство к правде. Они не смогли выйти за пределы своих парадигм, построенных на насилии и фашизме. Ты вышла. Ты взбунтовалась. Ушла в ересь, в раскол. Посмотрела в другую сторону - и открыла мир за пределами.
- Я всего лишь следовала воле своих Богов. Они в моем сердце навечно, и черный орел не смог вытеснить их. А кому следуешь ты.
- Я всегда был христианином. Не образцово-показательным верующим, но все же... Потом я понял. Бог - не догма. Бог - это совесть. Он во всех нас и одновременно вокруг нас. Он повсюду - в каждом камешке, травинке, кустике, ручейке. Надо лишь видеть его, слышать, чувствовать. И жить в гармонии - с собой, с другими людьми, с природой - а значит - и с Богом.
- Так ты...
- Не вижу принципиальных препятствий для понимания между твоей верой и моей. Разные ритуалы, каноны, догматы - а суть одна. Достижения мира, гармонии и спокойствия. Поменьше слушай всяких Джозефов и побольше - Бога в себе. Свою Совесть.
Постояв немного, Стив посмотрел на часы - и быстро пошел. Натоми хотела последовать за ним, но он ускорил шаг. Она поняла, что дальнейшее навязывание своего общества станет для него подозрительным.
Сообщение отредактировал S@1t@R_1337 - Пятница, 25.04.2014, 14:41 |
| |
| |
| policeman | Дата: Суббота, 26.04.2014, 01:01 | Сообщение # 102 |
|
TE VOY A HACER PICADILLO!
Группа: Изгнанные из клана
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| Япония. База сил самообороны. День 4 февраля.
Павлов встретил Натоми в казарме. Прежде всего был вопрос:
- Ну как?
- Пока никак. Разговор был слишком короткий. и, главное, мы не знаем, эти диверсанты, они чьи. За кого они?
- В смысле?
- Они явно не за неофашистов Йозефа. Но и не за американцев. Не за японцев. От чьей они стороны.
- Тот ночной гость, что убил Виноградова, был тагалом.
- Но кто сказал, что он напал на нас именно как представитель Филлипин. Он был заслан в Японию, пока тут было все нормально. А потом этот хаос. Он не мог вернуться на Филлипины. Был отрезан от своих. И его могли нанять, верней, перекупить.
- То есть, он. как, похоже, и тот проповедник, и этот поджигатель, просто были наняты. Не за идею они и работали.
- Не совсем. Тагал был просто диверсантом. Ему было плевать, где устраивать диверсию. Джозеф Даррелл был фанатиком. Ненавидел всех нехристиан. Его опять таки было легко направить в нужное им направление. А поджигатель нам не известен. Но и у него, наверняка были какие-то наклонности.
- То есть, бессмысленно искать между ними что-нибудь общее.
- Выходит, что да.
- И, главное, не получится задавать Стиву наводящие вопросы, не вызвав у него подозрения.
- Не получится.
- Не получится что?
Все обернулись и увидели Стива, который неслышно подошел к ним со спины.
- Э-э-э-э... да ничего.
- Вы меня подозреваете...
- Да нет, чтоты.
- Подозреваете... Да я и сам бы себя подозревал, после той оговорки. Сейчас у всех нервы на пределе. Но прошу, не делайте поспешных выводов. Я ничем не могу доказать свою порядочность, но если вы меня убьете или арестуете, то вы дадите лишний козырь истинному предателю.
- Мы никого убивать или арестовывать не собираемся, сказал Павлов, Мы лишь обсуждаем сложившуюся ситуацию. И понимаем, что нельзя абсолютно доверять никому. И, без обид, но на тебя у нас есть некоторые подозрения. Но, это скорее всего связано только с тем, что мы знаем тебя лучше других. Возможно, кто-то еще более подозрителен, но мы его не знаем.
- Ясно. Не буду пытаться вас разуверить: все-равно не получится.
Когда Стив вышел, Натоми недовольно посмотрела на Павлова и сказала:
- Зря. Ты раскрыл ему все карты. Теперь он либо затаится, если виновен, либо обидится, если нет.
- Да, ты права, такой уж я человек - не могу врать в лицо и в спешке придумывать правдоподобные отговорки.
|
| |
| |
| S@1t@R_1337 | Дата: Понедельник, 28.04.2014, 17:07 | Сообщение # 103 |
|
Группа: Коренной житель
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| ИНТЕРМЕДИЯ
Свободные размышления вольного разума
Место и время значения не имеет
Представьте себе огромного размера зал с паркетными полами, в середине которого расположен большой круглый стол. И за этим круглым столом сидят люди - и не только люди - самого разного рода и наружности...
За столом собрались: Гендиректор Какудзава, Зарина, Малкольм, Хироши, Тринити, Наоки, Ноусо, Барбара и Синтия по обе стороны от него - все одной дугой; Давид, Стив, Кира, Натоми, Павлов - дальше по часовой стрелке; Дитрих Вольф, Йорге, Йозеф, Сиода, Гертруда, Офелия и Октавия - далее, как раз напротив Какудзавской группы; Дилара, Люси, Нана, Бандо, Скотт Эшфорд, Шеф и Баузер, сидевший между Шефом и Какудзавой. Вроде все представлены и в соответствующих кругах широко известны, пускай эти круги и весьма узки. В особом представлении нуждается лишь Шеф - высокий и грузный мужчина зрелого возраста, чьи лицевые мышцы из-за частичного паралича совершенно неспособны изображать эмоции - улыбаться, злиться, корчить гримасы - оно у него всегда неподвижно, как изваянное из камня. Он - непосредственный начальник Баузера и Скотта, сам привыкший оставаться в тени широких плечей первого и быстрого ума второго.
- Кхм...Кхм... - прокашлялся Баузер прежде как начать, - Дамы и господа! Мы здесь сегодня собрались для обсуждения вопроса, который можно назвать коренным, ключевым и решающим. Цели и средства. Допустимость зла во имя добра и грани дозволенного, за которыми добро становится злом. Цель оправдывает средства! Лозунг сей известен еще со стародавних времен. Одни приписывают его Никколо Макиавелли, другие - иезуитам, есть и иные версии - но история происхождения, поверьте, нас интересует куда меньше, нежели практическое применение. Итак, объявляю заседание нашего круглого стола открытым! Заранее прошу не переводить нашу дискуссию в кулачно-векторную плоскость и не устраивать салун в стенах сего зала, лужи крови и дырки от выстрелов его не украсят, а ремонт нынче стоит недешево.
- А что тут, толком, обсуждать? Ведь все здесь уже давно ясно, - с совершенно уверенным и даже несколько удивленным видом сказал Хироши, - Какова цель - таковы и средства. Не разбивши яиц - яичницу не приготовишь. А яйца – не родившиеся птенцы.
- То есть, Вы согласны с этим утверждением, что цель оправдывает средства? - Баузер решил уточнить его позицию.
- С некоторыми вещами трудно не согласиться. Иногда приходится и испачкаться - нельзя достичь успеха, оставаясь всегда в белых перчатках. Порой нужно залезть и в грязь, и в кровь, и, извините меня дамы, - в экскременты. А что делать? Самому неприятно.
- Хироши дело говорит, - подпел ему Малкольм, - если этого требует деловая этика - а она требует перво-наперво исполнить свой долг, - то приходится делать вещи весьма спорные, которые не всем по вкусу.
- Постойте. А как же тогда совесть и честь мундира? - вступила в разговор Натоми, - ведь этак можно оправдать и грязные махинации, и бесчеловечные зверства с убийствами невиновных, геноцид и мародерство. Любое преступление можно провозгласить оправданным практической целесообразностью. Но перестанет ли оно от этого быть преступлением?
- Можно подумать - перед нами сама невинность, чистая и непорочная! Давайте оставим глупое лицемерие, - вмешался Йорге, - всякий, кто занят не словоблудием, знает - что это такое - продираться через тернии к своей мечте. Подозреваю, сейчас все на меня набросятся, будут обвинять в чем только можно. Дескать, людей пытаю, человечину ел, руки в крови по локоть, все с десяток соринок найдут. А найдите у себя, господа хорошие! У вас там воз и маленькая тележка! Не ты ли, Натоми, любила отрывать попавшим в твое распоряжение пленникам конечности по одной и прижигать раны паяльной лампой? А ваша, так сказать, программа реабилитации диклониусов? - он повернул свой взгляд на гендиректора и его окружение, - Разве мы вскрывали детей живьем без анестезии? Разве мы стреляли в них, испытывали химоружие, внедряли в мозг чипы для контроля? И мы террористы и мерзавцы, а вы - хех - святые! Вся разница в том, что такие, как Натоми, делают, потом терзаются - и снова делают. А такие, как я - просто делают. И никакой достоевщины!
- Для таких, как Вы - все мясники и убийцы. Потому что такие как Вы судите о людях по себе, по своим порокам - и переносите их на остальных, - заговорила Нана, - Как же мне Вас жалко, Йорге-сан. Вам никогда не понять, что значит настоящая, искренняя, бескорыстная любовь и доброта, сострадание и готовность дать свое сердце ближнему. Потому, что вы не видите ничего кроме корысти. Власть, деньги, власть, деньги, бесконечная хищная гонка - и пустота в душе.
Йорге начал злиться, но пытался держать себя в руках, видя пристальный, буравящий взгляд Люси.
- Немудрено слышать такие вещи от той, что полюбила свои цепи. Кто родился в оковах - тому вовек свободным не стать. Ища утешения, они придумывают себе абстрактные категории абстрактного добра и света - и пытаются забыться в мире своих иллюзий, воспринимая унижение как святость, а бессилие - как благородное смирение. Не в силах ничего изменить, они опускают руки. И им тошно смотреть, что другие могут то, чего не могут они. На что у них просто кишка тонка и никогда не хватит духу! Нет...хех... легче назвать их силу злом, их целеустремленность зверством. Слабаки создали мораль. Мораль слабаков и рабов. Мораль, что призывает подставлять обе щеки бьющему, подчиняться и не роптать. Я не хочу такой морали! Дайте мне мораль сильных людей! Мораль, которая даст мне право САМОМУ выбирать цели! И - средства.
Речь Йорге, бесспорно, была сильна. Нравилась она или нет, она всех заставила замолчать и задуматься. Люси пристально всматривалась в его лицо. Октавия была все такой же неподвижной статуей, сложившей свои металлические руки у подбородка. Синтия несколько не вписывалась во всеобщее напряженное молчание, потягивая молочный коктейль через трубочку, просунутую между челюстей шлема. Первым решился разорвать повисшую тишину Павлов.
- Все же есть вещи, о которых нельзя забывать никому и никогда. Есть правила, которые нельзя преступать, во имя каких целей это ни казалось бы оправданным. Родина. Отчизна. Отчий дом. Твоя земля, где ты родился и вырос. Предашь ее - и ты моральный урод и подонок, за какие бы манны небесные ни бился. Цель может много чего оправдывать - но только не измену Родине. Это все равно, что помочиться на могилу родной матери.
- Он прав! - добавил молчавший прежде Давид Богданов, - Цель может оправдывать любые средства своего достижения. Но - кроме одного - предательства. Предательство не оправдывает ничто. Подло ударить в спину тому, кто тебе доверял, кто считал себя своим - мерзко. Никакая цель того не стоит.
- Предательство - худшее из злодеяний! - раздался металлический голос Октавии, - Злодеяние, удостоенное последнего, девятого круга Ада. Я всегда уважала своих врагов, бывших достойными противниками, но никогда - предателей, даже если они становились моими союзниками. Преступивший один раз предаст и еще. В них нет чести.
- Они всегда плохо заканчивают, - сказала Люси коротко и емко. С ней никто не спорил.
- Ну, с предательством все вроде понятно! Хотя... Вот если тебя предали - можешь ли ты предать предателя? - поинтересовался Бандо.
- Интересный вопрос! - заметил Баузер.
- В самом деле, как они с тобой - так и ты с ними. С волками жить – по-волчьи выть - предположил Хироши.
- А разве ограбивший вора - не вор, а убивший убийцу - не убийца? - вмешалась Нана, - И разве отвечающий таким же злом не уподобляется сам ему?
- Читал я про одного моралиста - такого же, как ты. Только его потом прибили гвоздями к куску дерева - и всего делов!
- Прошу не богохульствовать, хотя бы при мне! - снова раздался металлический голос Октавии.
- Ну ладно, ладно!
- Предать может отступник, потерявший совесть и честь. Отрезать ему голову или выдать на расправу - не предательство. Но нельзя предавать идеалы из-за отступничества отдельных недостойных индивидов. Крыса найдется на любом корабле - но это не значит, что из-за нее следует топить корабль, - слова Зарины стали как бы жирной точкой. Она никогда не любила говорить много - но всегда умела сказать сильно.
- Здесь, наверное, особых споров и не может быть, - взял слово Эшфорд, - Предательство всегда было всеобщим табу. Хотя бы потому, что все и так подвержены риску, и никто от него не защищен. Даже сам Цезарь. Но вопрос о цели и средствах этим не ограничивается. Вот представьте - Вы - глава государства. Политический лидер с практически неограниченными полномочиями. И перед вами лежит страна, раздираемая внутренними противоречиями, коррупцией, разногласиями и брожением умов. Разруха в головах - разруха и в клозетах. Страна - как телега, которую все тянут в разные стороны. Нет порядка, нет единства, нет той веры в сердце, что повела бы всех вперед в единой упряжке. И вы эту веру находите, находя врага. А что, если врага нет? Ну, такого быть не может! Всегда найдется крысеныш! Вот на него-то и можно повесить всю разруху и безобразие - и поднять общество на борьбу с ним. Ничто так не мобилизует, как страх и ненависть!
- Ну вот, покончили с врагом - а что дальше? - спросил Павлов.
- Так не бывает! Всегда найдутся недобитки и сочувствующие им.
- Но это, извиняюсь, просто перевод стрелок! - возмутился Павлов, припоминаю не столь уж и давнюю историю России предшествовавшего столетия, - найти козла - и свалить на него всю безалаберность и разгильдяйство, пьянство и воровство. И всех под одну гребенку! Не разбираясь! Козлик - на шашлык!
- Но это работает! Это держит народ в кулаке. А если он разбалтывается - всегда можно и "подстегнуть".
- И что в итоге? Государство-тюрьма? - не унимался Павлов, - А несогласных - в карцер, на хлеб на воду? Или сразу к стенке? А виноваты во всем диклониусы - так давайте их изолируем, посадим в клетки как зверье. Только что-то не хочется мне в такой процветающей стране жить.
- Во всем нужна мера! Прошу остыть! Мера - она решает все! - слово взял Дитрих Вольф, - Подход нужен реалистичный. Жесткий - но без перегибов. Человек так устроен. Большинством управляет только страх. И голод. Рычаги давно известны. Без страха управлять никак нельзя. Иногда нужно быть жестоким - и это куда лучше, чем быть слабым. Порой, дав слабину и проявив мягкосердечие, можно повести под откос целю державу. И свалить ее в обрыв, из которого она вряд ли выберется. С другой стороны, всегда нужно что-то еще. Кроме штыков. Сидеть на них... неудобно... мягко говоря. Нужна идея. Правдивая, искренняя. Чтобы можно было увидеть молодежь с горящими глазами, готовую строить будущее. А не только разрушать. Именно безыдейность губит общества. Но само по себе насилие никогда не станет идеей.
- Как легко, однако, любую идею превратить в профанацию, - сказал Давид, - и останется от нее пшик! - и все.
- Всякую идею гробят карьеристы, пытающиеся угодить всем и усидеть на нескольких стульях. И не забыть про свое благосостояние, - сказал Йозеф, - Вольф прав, а я готов подписаться под каждым его словом. Если есть подлинная Цель, настоящая, высокая как вершина Эвереста, и если человек готов ей служить весь, без остатка - то это половина победы. А средства - они должны соответствовать самой цели, быть ее отражением и стремиться к выражению всей ее сути. Нельзя бороться с воровством и воровать. Но можно бороться с воровством и рубить ворам руки. И не только ворам.
Натоми сердито посмотрела. Хотелось высказаться - но не хотелось тратить себя понапрасну.
- Говорите вы все хорошо, товарищи фашисты. И пропагандистского таланта вам не занимать, - продолжил Павлов, - но слова словами - а что на деле? А ведь именно по делам судят. Убийства! Истребление мирного населения, бомбежки, газовые камеры, пытки! Уничтожать людей только из-за их "неарийского" происхождения! Все во имя великой идеи! Славься Нация! А всех, кто мешает ей славиться - растереть в порошок! И куда эти идеи улетучились на Нюрнбергском процессе? Вместе со струйкой мочи болтающего ногами в петле? Какова работа - такова и оплата! Нельзя быть святым палачом! Нельзя вести к свету по колено в крови! И нельзя сделать человека счастливым насильно! Наши власти тоже наделали много дел. Они имели Цель, высокую как десять Эверестов. И где она сейчас? Одни обломки.
- Цель оправдывает средства. Но только правильные. Адекватные. Такие, чтобы это не было стрельбой из гранатомета по воробью, залетевшему в посудную лавку, - сказал Малкольм, - Безусловно, на войне как на войне, и с врагом следует быть не менее беспощадным, чем он с тобой. Но если превращать войну в беспорядочную бойню, то в кровавом угаре легко утерять цель, помните про это. Никогда не теряйте цель.
- А вот ты эту цель потерял в порыве борьбы за личное могущество, - Натоми нашла лучший момент "хлестануть" Вольфа, - Вспомни, что ты все время говорил - о главенстве человеческого разума, ценности жизни каждого индивида, даже врага и предателя. И к чему пришел? Угрожать истребить миллионы оружием массового уничтожения? Это не то что из гранатомета - это артобстрел против комара!
- У меня не было выбора. Не было другой возможности, иначе меня бы просто растоптали, и все мои идеи стали бы прахом. Я хотел изменить мир. Очистить его от дряни и скверны.
- На костях счастье не построишь! - сказала Нана, - Все эти идеи высоких материй не стоят мучений и смерти даже одного невинного ребенка, задохнувшегося в смертоносном облаке. Жизнь - самая главная Цель. Жить - и радоваться жизни несмотря ни на что. Ценить жизнь, беречь жизнь. Убийца никогда не станет великим.
- Я хотел лишь остановить убийства. Начать войну, которая прекратит все войны. И воцарится МИР! Не этого ли вы все хотите? Мира! Вы все стремитесь к нему. А я был в нескольких шагах от него. У меня были ключи - но их выбили из моих рук.
- Мир под страхом биологической или ядерной смерти? Жизнь под дулом? Это ли вы считаете счастьем? Это - ваша Цель? Если она такова, то никакие средства не будут оправданы. Что за идиот придумал оружие массового уничтожения?
- Не идиот - гений! - сказал Вольф, - Это самое мирное оружие в мире. Сидя мирно в шахте, оно уже которое десятилетие спасает мир от новой глобальной мясорубки. Но вам не понять! Вы не хотите признать роль и величие страха! Страх стал двигателем эволюции. Страх - неотъемлемая субстанция самой жизни.
- А война - двигатель прогресса. Не задумывались, что именно оборонка - тот локомотив, что тащит всю науку, технику и промышленность? - произнес Эшфорд, - Все есть палка о двух концах. Если их не путать - все нормально. А если заглядывать в дуло, проверяя - нет ли там пули - ... Тут уж извините... Всякое средство нужно применять по-умному, чтобы оно соответствовало обстановке.
- Обстановке, говорите? По-умному грабить, значит? По-умному убивать? - в разговор вступила Кира.
- Вот представьте себе, что вы - умираете с голоду. И перед вами - полный базар всякого съестного - а денег в кармане нет. Оправдывает ли цель средства? Или лучше сдохнуть? - начал Йорге, - просто представьте.
- Мне кажется, вы тут занимаетесь подменой понятий, - ответил Павлов на новый поворот дискуссии, - вы перемешиваете борьбу за выживание и борьбу за власть и контроль за другими. Украсть яблоко - одно, все бы украли. Даже Нана. А вот украсть свободу, выбор, саму жизнь...
- И чё? Шо то я не поняла, к чему вы клоните? - Сказала Офелия, жевавшее яблоко. Уже пятое по счету. Даже не прожевав до конца, он продолжила, - А я убивала. С детства. И чё? Жить захочешь - не так раскорячишься!.. Герти! Зачем мы вообще слушаем этих придурков? Не понимаю, какого хрена мы вообще приперлись сюда.
Красноволосый диклониус с волосами, убранными в длинный хвост, одетый в кроваво-красное кимоно, повернулся к своей подруге, сидевшей рядом в характерной белой тряпичной маске. Гертруда обняла ее своей рукой и весьма тесно прижала за шею, поближе к уху, и сказала:
- Слушай! Соблюдай приличия! Мы на таком мероприятии, круглый стол - а ты жрешь... Еще бы бутылку пива принесла!
- И чё такого? - спросила она, поигрывая длинными, черными, остро заточенными когтями своих пальцев. Поглаживая по руке, немного царапая. И как бы невзначай опустила ее Гертруде на грудь, весьма немаленькую.
- ФФШШШШШШШШШШШШШШШ!!!! - Гертруда резко зашипела. Так, что от этого звука, совсем не человеческого, у всех невольно пробежали мурашки по коже, а Офелия отдернула руку.
- Когда же вы повзрослеете? - сурово сказала Октавия.
***
Дискуссия вскоре разгорелась не на шутку, и в нее вовлеклись все участники, кроме разве что Шефа, Ноусо и его девочек. Да Люси, смотревшей на всех как на коровью лепешку. Люди отчаянно спорили, перекрикивали друг-друга, пытались залить потоком аргументов, припоминая Гитлера, Сталина, Инквизицию, покойных философов. Спорили о национализме, антисемитизме, либерализме. Особенно разливался Дитрих Вольф, которому вторили Йорге, Йозеф и Гертруда. Против них выступали Павлов, Нана, Стив, Кира и Давид. Какудзава всячески объяснял и оправдывал политику контроля над диклониусами своей организации, объясняя ее необходимостью избежать жертв из-за детей, в три года убивающих родителей. С ним спорили - но только Павлов и Натоми о допустимости, группа Дитриха же пыталась разрекламировать свою модель организованного контроля рогатых и ее превосходство над какудзавской. Постепенно, "высокий" круглый спор стал похож на обычное телевизионное ток-шоу, а прежнее уважение собеседников друг к другу сменилось пренебрежением и грубостью. Периодически раздавались ругательства, а Гертруде пришлось шипеть еще несколько раз. И только Сиода сохранял спокойствие и невозмутимость дзенского мудреца, вежливо и взвешено излагая свои мысли. Впрочем, позиция его была ясна - на первом месте верность и преданность своему клану, все - во имя его, если надо - и жизнь отдать. А что еще можно ожидать услышать от шиноби?
Люси этот балаган не очень-то нравился. Вообще весь ее затрапезный вид девицы с формами, одетой в обычную белую маечку не первой чистоты и темно-синие спортивные шорты, без обуви и с все тем же пренебрежительным выражением лица человека, отправляющего в "наряд" чистить сортир - все говорило о не самом лучшем ее отношении к этому мероприятию. Ей не было никакого дела до этой публики, более того - она ее раздражала своим стремлением перекричать друг-друга. Непонятно, что вообще ее привело сюда. И что мешало ей просто встать, развернуться и уйти. Закинув свои весьма грязные босые ноги на стол, она с абсолютно равнодушным взглядом облокотилась на спинку все же удобного стула и достала пилочку для ногтей, не обращая внимания на брызжущих слюной оппонентов. Уже звучали фразы вроде "сам такой". Наконец, она просто достала iPod и вставила наушники в уши.
Разговор шел куда-то не туда. Вместо взаимного поиска истины спорщики обвиняли друг-друга в разных злодеяниях и подыскивали оправдания своим, а все ораторское искусство вскоре сконцентрировалось в состязании силы голосовых связок. Как часто мы видим подобное на телеэкране... Бессмысленный, бесконечный спор...
- А ты чего молчишь? Алло! Ты здесь вообще? - спросил Баузер, глядя на Ноусо.
- Оставь его. Он, кажется, спит, - произнес металлический голос Октавии.
- А что мне выступать? Вы, вроде, все по делу говорили - я и не лез. Каковы цели - таковы и средства. Кто какую цель избирает - тот выбирает и средства. А где мерило? Измеритель добра и зла, да единый для всех? Нет? Каждый судит исходя из своей позиции, вкусов, предпочтений, вероисповедания. Нельзя всех построить в одну линию, ибо даже системы координат у всех разные. Ты, Баузер, чертишь в одной плоскости, а ты, Натоми, в другой. Каждый из нас чертит свой график, каждый берет что-то в качестве точки отсчета. Сколько людей - столько и точек.
- Но есть же грань, за которой кончается допустимое отстаивание своей позиции видения мир и начинается вероломное растаптывание других? - Где эта грань? - спросил Эшфорд.
- Вот - смотрите! - Ноусо извлек из ножен свой внушительный тесак. Вид здоровенного, бритвенно отточенного лезвия ножа Боуи заставил всех встрепенуться. Глаза Офелии зловеще загорелись, на лице Йорге стал заметен испуг, Малкольм полез в карман - не за пистолетом ли? Даже Люси вынула наушники плеера из своих ушей.
- Спокойно! Я все еще не потерял разум! - успокоил всех Ноусо, выдернул из своей головы волосок - и отпустил, дав ему упасть на лезвие и полететь дальше, рассеченному пополам, - насколько остр вот этот нож - настолько же тонка и остра грань, на которой балансируют добро и зло. Это лезвие - свобода. Справа от нее - плен и рабство, слева - буйство вседозволенности. Срединный путь. Между тиранией и анархией. Между самоистязанием бессмысленного аскетизма и потаканием своим порокам.
- И что ты сделал во имя этой свободы? Помогал Какудзаве и его банде? - неожиданно заговорила Люси.
- Я - создал. Создал форму жизни. Быть может, более совершенную, чем я сам. А что создали вы? Кто ни будь из вас вообще что-либо создал, кроме боли, смерти и разрушения? - Ноусо поглаживал Синтию по голове, упакованной в тяжелый металлический шлем.
- Ты - создал. Идеальных рабов. Грош цена твоим разговорам о свободе, - Люси достала сигарету и демонстративно закурила. Запах табака разошелся по залу.
- Прошу все же соблюдать регламент! - сказал Баузер и привстал со стула, - Курительная комната - справа по коридору.
- А вы мне не указ! И все ваше собрание - сборище редкостных мерзавцев, каких только свет видел! ЦРУ-наемники-Какудзава-фрицы. Можно подумать, у вас есть моральное право. И что ваша болтовня сделает? Изменит мир?
- Если тебе так не по нраву наша компания - так зачем приперлась? Пшла вон! - последнюю фразу Баузер даже не сказал, а будто выплюнул.
- Прошу заметить, мы так и не пришли к решению нашего вопроса. Тема была: цели и средства. А вместо этого мы собачимся как базарные бабы, - густой, очень низкий и глубокий голос Шефа заставил всех умолкнуть, - вместо четкого и ясного ответа вы лишь уводите дискуссию непонятно куда. По существу же - ноль без палочки.
- А я знаю почему! Знаю, представьте себе! - начал Ноусо, - потому что каждый из нас - игрок. Жизнь - это игра. Игра с постоянно меняющимися правилами. Но они есть, и попробуй только действовать, будто их нет. Каждый игрок заинтересован в двух вещах. Первая - чтобы нарушать правила, и никто этому не мешал. Вторая - чтобы все остальные эти правила соблюдали. Создать монополию на нарушение правил. А лучше - самому эти правила составлять. И самому нарушать - но чтобы другие - ни-ни, знали и соблюдали. Правила - кандалы. Но без них никак. Если нарушать станут все - это угроза для всех. Это дикая оргия беспредела и беззакония, в которой, не спорю, можно много чего сделать под шумок, но в которой нет одного - безопасности. В любой момент надо ждать удара отовсюду, и надежда только на самого себя. Не застрелят стоящего - так зарежут спящего. Вот потому то и носимся мы все с этой моралью. Без нее не может обойтись даже самый отъявленный негодяй. Она ограничивает его возможности и вместе с тем защищает. Но в тайне то мы все знаем: ничто не истинно, все дозволено. Но попробуй это сказать, эдак, на площади... Потому вопрос о целях и средствах никогда не будет решен.
Все замолчали. Такое надо еще переварить...
Сквозь тишину зазвучали звуки шагов. К столу подошел человек. Он был седой и уже совсем не молодой, с шевелюрой до плечей, одетый в черный костюм.
-Хех... Цель оправдывает средства! Но как бы средства не поглотили саму цель и не стали на ее место... Как бы методы не вышли из-под вашего контроля... И не повернулись против... ВАС САМИХ!.. Хех... Вы знаете, о чем я говорю. Кому, как не Вам, мистер Эшфорд, или Вам, Мистер Баузер, знать об этом... Управляемый хаос как средство достижения целей нового миропорядка. Вы ли им управляете... Или ОН - вами... Где та грань между управляемым сжиганием засохших верхушек и буйствующим пожаром, сжигающим все живое? Вы выпускаете джина из бутылки в надежде на то, что он все сделает за вас, послушно исполнит все необходимое для достижения всеблагой цели - и послушно вернется. Назад, в бутылку... Играя со спичками легко обжечься. И это - в лучшем случае...
Человек достал из кармана маленький пистолет, похожий на Беретту М1934. Поднес его к сигарете, зажатой во рту. Зажигалка. Спокойно и вальяжно, он сделал несколько неторопливых затяжек.
- Ненависть - не игрушка! Вы уверены, что ваши средства все еще ВАШИ? - сказал он напоследок и ушел.
- Что это было? Его не было в списке! Как его пропустила охрана? - недоумевал Баузер.
- Объявляю наше заседание... оконченным, - сказал Шеф, - Все, что мы могли сказать - мы уже сказали...
***
КОНЕЦ ИНТЕРМЕДИИ
|
| |
| |
| policeman | Дата: Среда, 30.04.2014, 01:03 | Сообщение # 104 |
|
TE VOY A HACER PICADILLO!
Группа: Изгнанные из клана
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| Япония. База сил самообороны. Утро 5 февраля.
Все встали как обычно. После короткого завтрака командир подозвал к себе Натоми и сказал:
- Твой плазмомет готов. Идем со мной, примеришь его.
Крис, Кира, Павлов последовали за ней. Все-таки было интересно увидеть это чудо техники. Командир привел их в главное здание. В большой светлой комнате стояли какие-то незнакомые люди. Когда все вошли, один из них открыл ящик и достал из него странную штуковину, похожую на космическую базуку. Толстый длинный ствол кончался раструбом, как у старинного мушкета. весь корпус покрывали провода и проводки. сзади было табло, на котором отмечались оставшиеся заряды. Вместо приклада было некое подобие стакана с резиновым ободком.
- примеряй. сказал командир Натоми.
Та стала разбинтовывать бинты, которыми была обмотана ее культя. Закончив она выставила ее в сторону. Один из людей, принесших плазмомет сказал:
- Мда... Я вижу, что у тебя была не медицинская ампутация. Не хирург это сделал?
- Нет. Мне отрубили руку в наказание.
- Оно и видно.
- А что? Что-то не так.
- Да. Когда это делает врач, он делает нужные процедуры для правильного формирования культи. А у тебя этого не было. В смысле, рука, вернее ее остаток, заживали сами собой. Это осложняет дело. В смысле, протез будет больно носить.
- Ну, придется потерпеть. Как он крепится?
По указанию командира, один из помощников надел "стакан" на культю натоми и подключил вакумный насос. Насос откачал воздух, и теперь резиновый ободок плотно прилегал к культе. Когда помошники обрали руки, плазмомет уже держался сам собой.
- Подними его, сказал командир.
- Тяжелый... ответила Натоми.
- Естейственно. Ты ведь не тренировала оставшиеся мышцы в правой руке. Поэтому он и кажется тебе неподъемным. Но в нем всего три килограмма. весу.
- А как из него стрелять?
- В него заряжается емкость с плазмой. Одной емкости хватает на пятьдесят зарядов. Стреляет за счет электричества. Подается оно нажатием этой кнопки. Нажимаешь провод с ней в зубах, и когда нужно жмешь зубами на нее. Никакого усилия. Одного зуба у тебя нет, но это не страшно. Давай, выйдем во двор, испытаешь.
Все вышли. Натоми с огромным трудом подняла плазмомет и тут же опустила его. Сил держать его не было. Использовав для его подъема векторы, она подняла его вновь и прицелилась в торчащий из земли столб. Зажала во рту провод с пуском и зубами нажала на кнопку. Струя плазмы с визгом вылетела из раструба и, ударившись в столб, обтекла его.
- Плазма для поражения живой материи. На металлические предметы она не действует.
Натоми осторожно открыла клапан пуска воздуха и сняла протез-плазмомет со слегка распухшей с непривычки культи.
- Вещь стоящая, но к ней надо привыкнуть.
- Конечно. И, лучше пока его не носи. Лучше делай зарядку - тренируй мышцы дабы легче его было поднимать. Натренируешься - поймешь, что он совсем не тяжелый.
|
| |
| |
| policeman | Дата: Среда, 30.04.2014, 01:27 | Сообщение # 105 |
|
TE VOY A HACER PICADILLO!
Группа: Изгнанные из клана
Пол: [ муж ]
Награды: 0
Статус: Оффлайн
| Акватория Черного моря. Утро 5 февраля.
Среднего размера корабль "Эркель" (Erkel) готовился к выходу из украинского порта Измаил. Корабль был венгерским, но, коль скоро Венгрия не имела выхода к морю, приходилось арендовать порты соседних стран. Капитан Томаш Шандор (Tomas Sandor) разговаривал о чем-то с портовым работником. На борт тем временем поднимались смотрители за грузом, матросы Карой (Károly), Кальман (Kálmán) и Иштван (István). Последним на борт поднялся хмурый одноногий здоровяк по имени Сэд (Szed). Через отсутствующий правый глаз его проходила повязка, во рту было лишь три зуба, на руках не хватало пальцев. Все лицо его было в шрамах, а неоднократно сломанный нос сбит на бок. Прозвучал сигнал и "Эркель" отчалил. Вскоре вся команда разбрелась по кораблю. Смотрители сидели в каюте и разговаривали:
- Слышал, нам такой странный груз дали. Хоть мы и смотрители, а сами не знаем, что везем.
- Да, только ящики, оба, бронированные. Обмотаны цепями. И, заметил, у всей команды табельное оружие.
- Да. Чувствую, везем мы что-то очень опасное.
- Не то слово.
Тем временем в кубрике за столом сидели и играли в карты Кальман и Сэд. Игра шла полным ходом, и, к моменту, когда от отплытия прошло несколько часов, Сэд успел проиграть уйму денег. Наконец его терпению пришел конец.
- Слушай ты, сказал он злобно, Шулер гребаный. Играй по честному! А то пасть порву, ноги вырву!!!
- Спокойно. Я не шулер. Это ты не умеешь играть.
- Что. Ты мразь дерьмо еще вы*шся. А ну быстро сученышь деньги назад!
- Спокойно. Не кипятись.
- Ах ты тврь! Получай!
С этими словами Сэд выхватил револьвер Single Action Army и прострелил Кальману голову. С секунду он стоял и смотрел на труп. Но в следующую секунду на выстрел заглянул другой матрос. А еще через секунду он лежал на полу. "Сдох У*бок" сказал Сэд и вышел из каюты. В коридоре он застрелил Иштвана, а на выходе Кароя. После чего зашел в каюту капитана и всадил ему пулю в затылок. После этого убийца приставил себе револьвер к голове, но прежде чем успел выстрелить, в каюту заглянул матрос. Сэд развернулся и выстрелил ему в шею. Но через секунду с возгласом "А!" вошел еще один - чтобы присоединиться к остальным. Третий вошедший успел вскрикнуть "О Боже!", а четвертый "Скотина! Ты убил капитана!". Но еще через секунду в каюту ворвались двое - один с реольвером, другой с пистолетом-пулеметом Рэксим-Фавор. Сэд выстрелил и убил первого, но второй вскинул свой Рэксим-Фавор и прострелил Сэда навылет. Тот рухнул, но через миг поднял руку с револьвером и убил последнего оставшегося на корабле человека, после чего затих. На судне не осталось никого.
В это время в штабе венгерской армии раздался возглас:
- Внимание! Пропала связь с нашим судном. Секретнейший и опаснейший груз, возможно, вышел из-под контроля.
|
| |
| |
|
|
Никакая часть этого Сайта не может быть скопирована или воспроизведена без разрешения Администрации.
При собственноручном размещении своей работы на Сайте Автор соглашается, что его материал становится общедоступным и никаких претензий,
связанных с возможным распространением работы в сети Интернет и других источниках к Администрации Сайта не имеет. Если Вы считаете, что
размещенный на Сайте материал нарушает Ваши авторские права, пожалуйста, обратитесь к Администратору с подтверждением правообладания и
материал будет немедленно удален.
Информация, представленная на данном сайте берется из свободных источников в Интернет или других
источников информации (книги, СМИ и т.д.).
Все материалы, логотипы и трейдмарки являются собственностью их изготовителя (владельца прав)
и охраняются Законом РФ "Об авторском праве и смежных правах", а также международными правовыми конвенциями. Все файлы
предоставляются исключительно в ознакомительных целях. В течение 24 часов после окончания загрузки файлы должны быть удалены, иначе Вы
нарушите законы об Интеллектуальной собственности и Авторском праве, что может повлечь за собой преследование в соответствии с действующим
законодательством. Администратор Сайта не несет никакой ответственности: за действия участников, которые могут повлечь за собой нарушение
чьих-либо авторских прав; за достоверность размещаемой участниками информации, и ее возможное несоответствие действующему законодательству;
за качество услуг, информации, изображений или других материалов, опубликованных на Сайте, и их возможное несоответствие ожиданиям
пользователя; за любой прямой или косвенный ущерб и упущенную выгоду, даже если это стало результатом использования или невозможности
использования Сайта; за способы использования третьими лицами информации в рамках Сайта и за сохранность материалов.
Некоторые материалы
Сайта не рекомендуются к просмотру лицами младше 18 лет, так как могут содержать сцены насилия и кровопролития.
Copyright Elfen Lied Clan © 2007-2025 |
| |
|
