или по финскому радио слушать музыку из страны, где
шлюха стоит всего лишь доллар, солнце всегда и везде.
не то, что здесь. оно вроде и
притворяется солнцем, даже, блядь, светит сквозь облака,
только от этого света холодно. ни фига
не тепло, а блядь холодно, холодно, холодно, холодно просто жуть -
спрятаться в тёплой кухне, курнуть
и по финскому радио слушать музыку реггей.
пиздец, это всё невозможно
из-за того, что ты
опаздываешь. неужели так сложно
вовремя быть на свидании?
рядом орут коты
от холода и любви - это для них оправдание.
я тоже хочу кричать,
только ментовский "уазик" на перекрёстке внушительно светит фарами
и заставляет молчать.
согласен, рифма кошмарная.
так ведь и я
не кручёных, и даже уже не лёха
никонов. нихуя.
я замерзаю, мне плохо.
не любишь морозы? бля!
я ненавижу их больше.

я так люблю твой город, что боюсь
своих, как липкие конфеты,
облизанных и выброшенных чувств.
вчерашние газеты
врут... положишь руку - лампа, дверь,
очерченный неровно контур,
дрожащий в зеркале - теперь
порнографические фильмы уже не в моде:
на подходе
аукцион невинности,
когда презервативы продаются
быстрее, чем твоя любовь.
глаза, накрашенные синей тушью
внимательно оценивают тень.
в соседних окнах жёлтый свет
и ничего такого нет,
обычный день,
придуманный за нас
двенадцать тысяч лет назад.
парад разбитых слов
кончается, как номер телефона.
я повторяю:
нет закона который я не нарушал.
когда стихи всего лишь повод с тобою переспать;
читать стихи и трахаться - одно и тоже -
кровать, как чистый лист,
чернила - сперма.
какие двери открывает простое допущение;
весь мир сошёл с ума.
сама
хотела.
искрится горизонт.
отравленные сыростью, огни работающих кранов пляшут -
это просто шифр, понятный будущим поэтам,
он часть реальности, её назвали чудом по ошибке.
- порт,
большое дохлое животное,
возьми мою любовь.
у девушек в такое время ползёт по животу тепло,
его причина...
оставим следствие на утро,
становится совсем понятной,
и странным образом переплетаясь с миганием прожекторов,
теряет привлекательность и силу.
в разрыве горизонта стонет
до отвращения холёный альбатрос.
залив вылизывает пристань -
менструирующую суку; точно так же
лизал кобель в стихах у маяковского.
плевать.
в лицо.
при встрече.
это просто -
хороший поэтический приём,
он радикальнее любого альтернативного проекта.
даже ночь
трещит по швам, когда я повторяю:
порт, порт.

моя война никогда не кончится;
бешеной похотью вызверев,
апрель перед объятиями мая корчится
луж фиолетовыми брызгами.
зрачков, испуганные дрожащие зайчики,
бегают, систему в толпе выискивая,
город издевается и подначивает,
подсовывая рекламные вывески.
стесняются приставаний улицы.
стихи, изнасилованные, брошены.
от вечной бессонницы тихо хмурятся
невыспавшиеся прохожие...

поэты

я это уже видал...
кулак пустоты достал,
очередной поэт
несёт окаянный бред.
а хочешь, стихи послушай:
из "ящика" лезут в душу
слюнявыми, грязными ртами,
и многоэтажки достали;
до радуги руки тянут,
но скоро они застрянут
в куске ожидаемой тучи.
никто ничему не учит,
а только имеет власть,
которую могут украсть
поэты. но эти бухают,
торчат, а другие икают
от дорогой жратвы -
крутые поэты москвы.
помоями обливаясь,
лезет в глаза реальность.
весна начинается поздно
и прыгают в слякоть звёзды.
в промзоне ревут моторы,
какие-то ... режиссёры
реальности... подменили - вот дверь,
для которой не надо ключей -
форму и ход вещей.

А простой, заурядный вечер.
Где любая мечта - всего лишь пароль,
где трамвайные рельсы ползают
между нами. Не уходи, постой...

атеизм

Атеизм и прокладки "олвэйз" -
это суперкомфорт!
Очередной макдональдс
пихают в открытый рот.
Когда подыхают с голода,
потому что нельзя работать -
свастика это знак доллара
на пропагандистских банкнотах.
И руки трясутся от злости,
от ненависти к этой мрази,
которая ходит в гости,
устраивает праздники.
У стада свои законы,
поэтому счастья нет.
Прожектор из ямы промышленной зоны
вырезает на небе след.
Конформизм поколения ясен,
потому что короткое лето,
и поэтому так прекрасны
огни твоего гетто.

Это как после недельного торча
неузнаваемо,
это выстраивается в очередь
рабочая окраина
за горем любви -
признаний расплату
за ночи и дни,
рассветы, закаты -
нам будет урок
не ждать больше смысла
где бегают сны,
как серые крысы,
где тихо впотьмах шевелится лето,
где мы в середине
чужого проспекта
не знаем, как быть,
кому дальше верить,
рисунок судьбы
не перепроверить,
не перевирать,
не врать, не позорить,
не помнить, не знать
ни счастья, ни горя.