Ответственный по теме: Gaurun

http://boku-wa-noir.narod.ru/japan1.htm

Слово "самурай" происходит от древнего глагола "самурау" - "служить". Таким образом, "самурай" - это "служивый", "слуга". Другое популярное в Японии слово, обозначающее самурая - "буси" ("воин"). Отсюда "бусидо" - "Путь Воина".
Как особое сословие самураи существовали на протяжении всей истории Японии. Первоначально они были в услужении аристократических родов, корни которых лежали в древнейшей японской иерархии жрецов. В конце эпохи Хэйан крупнейшие кланы самураев обрели самостоятельный политический и военный вес, и аристократам уже нечего было им противопоставить. В течение веков одни самурайские кланы сменяли другие, сражаясь за титул сёгуна - военного правителя страны.
Основой идеологии самураев стали дзэн-буддизм и складывающееся веками учение бусидо, базирующееся на конфуцианстве. Во главу угла оно ставило полное подчинение самурая своему господину. Последнее, однако, не означало готовность подчиненного на совершение любой подлости и злодеяния по слову повелителя. Если самураю отдавался заведомо преступный приказ, то он должен был смиренно пытаться переубедить господина. Если же это было невозможно - совершить сэппуку - ритуальное самоубийство. Также самурай должен был совершать самоубийство в случае "потери лица" - когда он был чем-либо опозорен.
Идеологический смысл сэппуку заключался в том, что, вскрывая живот, воин обнажал перед всем миром свою душу и давал возможность судить себя по тем законам, по которым будет угодно его господину. Важно понимать, что сэппуку - это не самоубийство в обычном смысле слова. Все классики бусидо постоянно подчеркивали различие между "недостойной" и "достойной" смертью. Во втором случае это смерть, в которой есть смысл (очищение рода, указание господину на его промахи, выполнение приказа господина). В первом же - это бессмысленная смерть, пусть даже и "героическая" (в том числе и "глупая" смерть на поле боя).
Могущество самурая определялось доходом от пожалованных ему земель. Чем больше был этот доход, тем больший отряд мог привести самурай в армию господина. Пожалованные земли не воспринимались как реальная собственность самурая. Они могли быть легко отняты или переданы другому воину.
Важнейшим богатством для самурая были лошади. Природные условия Японии плохо приспособлены для выращивания этих животных, поэтому позволить себе содержать лошадей мог только состоятельный самурай. Также на это не был способен "ронин" - самурай без хозяина. Поэтому последние, в отличие от европейских "странствующих рыцарей", всегда путешествовали пешком. Также некоторые факты о самурайском оружии можно подчерпнуть здесь.
От всех прочих самураи отличались двумя вещами - особой прической с выбритым лбом и зачесанными назад волосами и правом носить два меча - большой и малый. Право носить малый меч имели все совершеннолетние мужчины.
До начала правления клана Токугава самураем мог стать любой достаточно удачливый человек, в том числе и крестьянин, и горожанин. Четкого разделения между кастами тогда еще не было, а звание самурая присваивал князь за какие-либо военные заслуги. Среди самураев проводились своего рода "соревнования" с награждениями, скажем, первого взобравшегося на стену вражеской крепости или первого воина, вступившего в бой с противником.
Принято считать самураев мастерами не только меча, но и кисти. Действительно, многие самураи из влиятельных семей получали неплохое образование, умели писать стихи, практиковали каллиграфию и чайную церемонию и т.д. Конечно, самураи из семей бедных и незнатных отличались этим далеко не всегда.
Часто считается, что самураи военных периодов истории Японии руководствовались бусидо в том виде, в каком оно было описано в книгах вроде "Сокрытое в листве" [Hagakure] Ямамото Цунэтомо или "Книге пяти колец" [Gorin no Sho] Миямото Мусаси. Это не вполне соответствует действительности.
Дело в том, что эти и им подобные книги были написаны в поздние времена, когда самураи, оставаясь военным сословием, практически не воевали. Как, кстати, и авторы этих книг. Их представление о военном искусстве большей частью было подчерпнуто из хроник, легенд, рассказов престарелых очевидцев (речь именно именно о военном искусстве, а не об искусстве одиночных поединков).
Писалась такого рода литература для того, что закрепить в письменном виде и передать последующим поколениям военное искусство, которому в современной жизни места нет. Однако из этого отнюдь не следует, что древние воины действительно руководствовались правилами, выведенными самураями-писателями в период Токугава.
В реальности же все обстояло несколько иначе. То, на основании чего формулировались принципы бусидо - высшие достижения, подвиги наиболее выдающихся воинов. Очевидно, что, раз этот подвиг запомнился очевидцам, в целом самураи вели себя далеко не так героически. Однако подвиг фиксировался в хронике и действительно служил предметом изучения, преклонения и подражания для следующих поколений.
Возникла парадоксальная ситуация - наиболее суровые и строгие правила бусидо стали общеизвестны и канонизированы тогда, когда потеряли практический смысл. В разгар периода гражданских войн самураи считали для себя вполне возможным поменять господина, но когда войны кончились - это стало считаться страшным позором, хотя теперь уже не угрожало жизни господина.
Продуктивную аналогию можно провести с подвигами воинов Красной Армии и партизан в период Великой Отечественной войны. Они также были канонизированы существенно позже того времени, когда произошли, однако теперь аналогичные подвиги совершают воины Российской Армии в Чечне. Очевидно, уже в том числе и под влиянием прочитанных в детстве книг. Нечто в этом роде происходило и в Японии.
Поэтому не стоит рассматривать книги по бусидо как учебник по повседневной жизни самураев древности. Это лишь идеал, к которому стремились и которого достигали лучшие из них.
Ниндзя
Несмотря на то, что о ниндзя известно довольно много, определенно писать о них довольно трудно. Слишком уж много легенд о них бытует в Японии и за ее пределами.
Ниндзя (или "синоби" - "прячущиеся") - это те же самураи, но наделенные несколько другим кругом задач. Если самураи должны были воевать за своего господина лицом к лицу с противником, то ниндзя занимались шпионажем и терроризмом, отслеживая передвижения войск противника и совершая покушения на его полководцев.
Изначально ниндзя становились самураи пограничных земель, находившихся на границе с землями противника. Затем специфика их подготовки вызвала необходимость выделения из массы остальных "буси". Объединившись в кланы, ниндзя предлагали свои услуги то одним, то другим князьям, выполняя самые разнообразные поручения и распространяя о себе легенды.
Кое-что в этих легендах было правдой, многое - ложью или полуправдой. Так, насколько мы можем об этом судить, ниндзя редко носили черные одежды, в которых они изображаются, поскольку лучший способ остаться незамеченным - это одеваться как все. Мало кто из них действительно был мастером боевых искусств, поскольку им это было не нужно, и мало кто из них мог в открытом бою рассчитывать на победу над самураем. Также, видимо, ниндзя-то (некий особый "меч ниндзя") - это позднейшее литературное "изобретение". В реальности ниндзя пользовались обычными короткими мечами. Их основным козырем была внезапность, а также активное использование метательного ("сюрикэн" - метательный кинжал, а также "звездочка" и дротик) и отравленного оружия.
Объединяя Японию, Ода Нобунага уничтожил основные поселения ниндзя в провинциях Кога и Ига. Оставшиеся в живых ниндзя в период правления клана Токугава переквалифицировались в сотрудников О-мэцукэ (тайной полиции) и шпионов, выведывавших секреты ремесленников. Так, впервые в истории человечества, возник профессиональный промышленный шпионаж.

Искусство стрельбы из лука в средневековой Японии было известно под общим термином сягэй (умение стрелять из лука), хотя в настоящее время его больше знают как кю-дзюцу (техника лука) или кю-до (путь лука) .
Для средневекового японского воина значение слов «война» и «лук и стрела» (юми-я) были синонимами. О боге войны Хатимане люди говорили как о юми-я-но-хатиман; левая рука по-японски юндэ (Юми-но-тэ – «рука, в которой держат лук»). Вообще, японцы всегда считали левую руку более важной по сравнению с правой. Интересно, что если у человека отсутствовал мизинец на левой руке, то предполагалось, что он уже не сможет хорошо владеть мечом. Видимо, отсюда проистекает обычай отрезания собственного мизинца на левой руке в качестве искупления за серьёзный проступок. Эта традиция сохранилась в среде японской мафии якудза до наших дней.
Ещё коренные жители японского архипелага, айну, славились как искусные лучники. Их луки были сделаны из особого дерева оурума, напоминающего тис, а стрелы оцуба имели характерное оперение и переносились в плоских колчанах ика, сделанных из ивы и покрытых корой вишнёвого дерева с резным орнаментом. Колчан часто закрывали чехлом. Однако переселенцы с материка, постепенно вытеснившие айну. И образовавшие просто-японское государство, на первых порах лук практически не использовали.
Резкий взлёт интереса к луку у древних японцев наблюдается во второй половине периода Ямато (300-710гг.), что было вызвано появлением лошадей, завезённых с континента в конце IV-начале V в. Это вызвало революцию в тактике и вооружении. На смену пехоте, вооружённой топорами, копьями и короткими мечами, приходят всадники с луком и длинным мечом. Однако лучник итэ-э также называемый держателем лука юми-тори или конным лучником ума-юми, в Древней Японии был обязательно знатным воином. Военная аристократия буси и придворная знать кугэ с детства обучалась обращению с луком. Размеры армии в Древней Японии также измеряли по количеству луков, то есть количеству знатных хорошо вооружённых всадников. В средневековой Европе армию исчисляли по количеству копий, то есть количеству рыцарей, чьим основным оружием было копьё.
Древние луки юми были простыми, то есть были сделаны из одного куска древесины. Однако уже тогда сложилась та уникальная ассиметричная форма, которую нельзя найти более нигде в мире; две трети длины лука (36 обмотанных тростником участков по сравнению с 28-ю) находятся выше рукоятки и только одна треть – ниже. Это позволяло конном лучнику держать большой лук в вертикальном положении и не задевать при этом за шею коня.
На протяжении X и в начале XI в. растущая доступность лошадей привела к дальнейшим изменениям в тактике боя, который теперь в значительной мере определялся умением воинов пускать стрелы на полном скаку, а в последний момент изменить курс, чтобы перегруппироваться. Умение владеть луком стало считаться столь важным, что термин кюсэн-но-иэ стал означать «семья самурая», хотя буквально он означает «семья лука и стрел».
Лук, известный под общим термином юми, изготавливался всех размеров и форм и использовался для различных целей – войны, охоты, ритуала или спорта. Нас в первую очередь интересует большой боевой лук дайкю (или о-юми, не путать со стационарным арбалетом). Средняя его длина была 2,2 м, но некоторые известные экземпляры имели длину 2,5-2,8 м. Сила натяжения го столь большого лука даже простой конструкции должна была быть значительной. Однако уже в начале периода Хэйан (794-1185гг.) лук стали дополнительно усиливать бамбуком на той стороне, которая дальше всего от стрелка, когда он натягивает лук. К середине этого периода лук был уже усовершенствован дополнительной дополнительной облицовкой бамбука внутренней стороны древка лука. В период Муромати (1333-1573гг.) деревянную основу лука стали покрывать бамбуком со всех четырёх сторон, а затем и делать почти целиком из бамбука. Вместо использовавшейся прежде дереянной сердцевины, теперь между лицевой и тыльной сторонами древка луа приклеивались перпендикулярно друг другу три или четыре бамбуковые планки, а дерево использовалось только в качестве оболочки по бокам. Это ещё более увеличило его мощность.
Полученный, уже сложный по конструкции, лук имел ненадёжные места – стыки с бамбуком; их приходилось укреплять, перевязывая волокнами ротанговой пальмы в разных местах. Переплетения из волокна ротанговой пальмы и кожи создавали и рукоять. Однако только генерал тайсё мог носить лук, густо перевязанный по всей длине. Такой лук назывался сигэ-тоюми. Лук, обмотанный витками красного тростника на чёрной основе, был известен как сингэто. В церемониальных случаях использовался лук нукигомэдо, сделанный из двух кусков соединённых короткой металлической рукоятью.
На концах плечи лука (ката) имели характерный изгиб, образуя рога, к которым крепилась тетива. Рога покрывались металлом и назывались отоканэ; при выстреле тетива ударяла по ним, издавая звук часто используемый для подачи сигнала. Например, когда утром императору требовалась вода для умывания, трое из его слуг подавали об этом сигнал, издавая звенящий звук на луках.
Иногда на рога лука насаживались с помощью втулки два копейных наконечника длиной 7-10 см со втулкой, причём между втулкой и наконечником находилось наклонное плечо для закрепления тетивы. Эти наконечники назывались юми-яри («лук-копьё»), так как полученное оружие совмещало в себе возможности лука и копья.
Для придания луку характерного изгиба мастера по изготовлению луков юмиси использовали большой деревянный блок юдамэ с прорезями, один конец которого лежал на полу (распорка от него упиралась в потолок), а другой был приподнят над землёй примерно на 0,5 метров.
Тетива лука цу-ру (известная также как цура или цурао) делалась специальными мастерами цура-саси из растительной ткани, обычно из пеньки, китайской крапивы или шёлка (шёлк, как правило, использовался для церемониалььных луков), и покрывалась воском, чтобы поверхность была твёрдой и гладкой. Тетива сильно различалась по качеству – от прочной, сильной тетивы для боевых луков, до мягкой и эластичной (кусунэ), используемой в основном для спортивных и охотничьих луков.
Верхний конец тетивы был обмотан красной шёлковой нитью, нижний – белой. Петли чаще всего не были частью тетивы. Их заменяли деревянные крючки или они делались из отдельных шнуров, как в Китае. Верхняя петля имела и ещё дополнительную шёлковую петельку, чтобы тетиву можно было держать зубами, оставляя обе руки свободными для натягивания лука. Сила натяжения таких луков (го) была очень велика. В некоторых случаях один человек не мог справиться с луком. Одним из способов оценить силу лука было – сосчитать, сколько надо человек, чтобы натянуть его. Лук, тетиву на который можно было надеть только после того, как его согнут два человека, назывался саннин-бари. Запасную тетиву гэ-эн носили в колчане, или на специальной камышовой или кожаной катушке цурумаки, часто богато украшенной.
Почти все традиционные луки покрывались лаком для защиты от влаги склеенных частей, чтобы они не ослабели. Самая популярная цветовая гамма – чёрный лук с красной обмоткой. Вне боя, в дороге или при хранении, лук для защиты помещали в завязывавшийся на концах матерчатый налуч.
Из "Вооружение самураев" К.С. Носова

Сложносоставные луки
Безусловно, сложносоставные луки азиатских кочевников были известны и в Японии, но японцы их применяли редко. Такой конструкции делались только короткие луки (см. ниже). Вероятной причиной этого факта может быть то, что для таких луков необходимы рога и жилы, а скота держали немного, потому что большинство японцев были буддистами и для них было отвратительно есть мясо и вообще касаться чего бы то ни было, что происходит от мёртвых животных.
Подобно большинству азиатов, японцы оттягивали тетиву большим пальцем правой руки, держа его согнутым под стрелкой; указательный и средний пальцы упирались в ноготь большого. Для этого требуется, чтобы стрела находилась с правой стороны лука с точки зрения лучника, а не с левой, как при натягивании тетивы указательным и средним пальцами. В отличие от китайцев японцы, очевидно, не пользовались кольцами из камня или слоновой кости для защиты большого пальца, вместо них они носили кожаную перчатку югакэ. Перчатки, которые носили во время тренировки, часто прикрывали только указательный и средний пальцы, и у них был увеличенный большой палец, укреплённый роговиной или кожей в том месте, где он соприкасался с тетивой. Во время боя, когда такая перчатка мешала бы обращению с мечом или даже со стрелами, надевалась пара более обычных перчаток, опять-таки усиленных, но только небольшим куском второго слоя кожи с внутренней стороны большого пальца правой руки. Два средних пальца перчатки, средний и безымянный, часто почему-то отличались по цвету от других.
Для того, чтобы натянуть тетиву, лучник поднимал лук над головой, чтобы не задеть лошадь, затем, опуская лук, он разводил обе руки так, что в конце концов левая рука была вытянута прямо, а правая кисть находилась около уха. Другой стиль, использовавшийся пешими воинами, напоминал европейский: когда начиналось натягивание тетивы, лук держали горизонтально на уровне талии. Чтобы натянуть тетиву этих несимметричных луков, надо свободно держать рукоять, так как верхнее плечо движется вперёд по дуге, в конце достигая положения, при котором рукоять сильно отклонена от вертикали. Чтобы освободить тетиву, пальцы поддерживающие большой, расслаблялись, тетива соскальзывала с перчатки, и, когда она возвращалась в положение покоя, лук вращался в руке, а тетива касалась внешней стороны руки, державшей рукоять. Такое вращение лука называлось юкаэри. Это делало ненужным использование напульсника для защиты внутренней стороны запястья, хотя иногда для предохранения одежды на левой руке носили специальный рукав юготэ.
Существовали в Японии и различные варианты короткого лука, известного под общим термином ко-юми, или сёкю («малый лук»). Наибольшее распространение из коротких луков получила ханкю. Это был сложносоставной симметричный лук 50-90см длиной, изготавливаемый с использованием дерева, китового уса и сухожилий. Ханкю, вероятно, происходит от корейского лука, который, в свою очередь, является разновидностью монгольского лука. Несмотря на свои скромные размеры, он обеспечивал высокую начальную скорость полёта стрелы и был весьма эффективным оружием на ближней дистанции. Ханкю вместе с небольшими стрелами (по длине примерно равными длине лука) обычно хранили в лакированном кожаном футляре. За небольшие размеры и высокую эффективность ханкю любили и шпионы-диверсанты синоби. Они изобрели складной лук таби-юми. Разновидностью ханкю был маленький лук каго-ханкю (или риман-кю), сделанный из китового уса. В отличии от первого он имел немного смещённую вниз рукоять и совсем короткие (в половину лука) стрелы. Каго-ханкю часто брали в дорогу даймё, так как он позволял стрелять не выходя из паланкина. Лук татарской формы, обычно сделанный из трёх или более видов бамбука, назывался хока-юми. Менее известными представителями коротких японских луков являются ёкю – лук, почти аналогичный ханкю, но используемый для развлечения; судзумэ-юми – охотничий лук и адзуса-юми, который использовался колдунами при заклинаниях.

Арбалеты
Вопреки распространённому мнению, японцы знали и использовали арбалет, хотя широкого распространения он и не получил. Ручные арбалеты тэппо-юми имели лук почти такой же длины, как и ложе (около 60см), которое было отделано костью или китовым усом и часто богато украшено. Были и стационарные большие арбалеты о-юми, используемые при обороне крепостей. Они имели луки длиной около трёх с половиной метров с толщиной древка около 30см. Совсем редко встречаются образцы магазинного арбалета докю, вероятно скопированного с китайских моделей. Интересным замаскированным оружием является веер-арбалет. В сложенном состоянии он представляет собой обычный веер, а при его раскрытии натягивалась тетива и производился выстрел. Конечно, дальнобойностью такой арбалет не отличался, зато имел элемент неожиданности.

Стрелы
Стрелы я делались мастерами по изготовлению стрел я-хаки. Древко ягара обычно было из бамбука. Он срезался в ноябре или декабре, когда бамбук был в наилучшем виде, и для изготовления древка с него счищали кору и наросты. Ушко для тетивы вырезалось сразу над одним из наростов, для прочности – на конце, удалённом от корня растущего растения. Таким образом, древко несколько сужалось от наконечника к пяте стрелы. Каждое древко размягчали в горячем песке, а затем старательно выпрямляли, применяя зазубренную палку в качестве рычага. На лучших комплектах стрел периода Эдо можно видеть, что древки сортировались так, чтобы наросты были на одном уровне при расположении стрел в колчане. Стрелы были отделаны обмоткой из лакированной ткани ниже пяты и выше наконечника стрелы, чтобы предотвратить расщепление древка в этих уязвимых точках, и во многих случаях на обмотке пяты стрелы красным лаком ставилась подпись мастера.
Оперение обычно состояло из трёх рядов, хотя у стрел с очень большим наконечником их могло быть четыре. В последнем случае два ряда оперения были чуть короче двух других. Перья приклеивались, а затем привязывались к древку. Использовались все виды перьев, но большей частью это были перья орлов, ястребов, журавлей и фазанов. На большинстве стрел оперение оставляли без отделки и обрезали его параллельно древку, используя естественный наклон бороздок пера на каждом конце. У самых лучших комплектов древко в промежутках между рядами оперения и вокруг него покрывалось золотом или ещё как-нибудь украшалось.
Наконечники стрел я-но-нэ (или ядзири) изготавливались специальными кузнецами. Иногда последние ставили свою подпись, или на самом клинке, или мельчайшими иероглифами на хвостовике. Наконечники были самых разнообразных форм, размеров и делались из различных материалов в зависимости от назначения. Например, в знаменитых собачьих охотах инуои и стрельбе по собакам инуоумоно пользовались тупыми стрелами мато-я с грушевидными деревянными наконечниками ки-хоко. Стрелы с костяными или роговыми наконечниками назывались иуноги и использовались для охоты. Наконечники боевых стрел, конечно, были стальными. Многие наконечники были огромных размеров и часто со множеством ажурных украшений; очевидно, они не предназначались для стрельбы, а использовались при различных церемониях. Для сотен видов наконечников существовали или придумывались позднее самые причудливые названия, но всё это множество вариантов можно условно разбить на четыре большие группы:
1. Узкие четырёхгранные наконечники. Они имеют квадратное, или ромбическое сечение и называются по тому предмету, который напоминают, - например, янагиба(в форме листа ивы) или саса-но-ха(в форме листа бамбука). Как и гранёные европейские наконечники, они предназначались для глубокого проникновения в тело и для пробивания доспехов. Большинство боевых стрел имели наконечники этого типа. Сюда же относятся различные очень узкие остро заточенные наконечники тогари-я и реже встречающиеся наконечники в форме зубила иубэки-нэ, использовавшиеся для пробивания дна вражеской лодки. Если же у наконечника вместо двух граней имелись долы, то он назывался химэ-кабура.
2. Заострённые, широкие, плоские наконечники хира-нэ. Они имеют форму основания утюга и в сечении плоские с узким острым лезвием. Они чрезвычайно разнообразны и часто имеют перфорированный геральдический или цветочный узор. Значительно реже встречаются экземпляры со стихами или другими иероглифами, у которых почти вся площадь клинка покрыта украшениями, за исключением лишь узкой полоски лезвия. Некоторые историки считают, что они применялись против противника высокого ранга, другие – что их выпускали в знак поражения, однако и то и другое весьма маловероятно. Скорее всего, они использовались против противников без доспехов, для нанесения им широких ран или порезов.
3. Раздвоенные (вилкообразные) наконечники каримата. По размеру они бывают от 2-х до 10 см. шириной. Большей частью они, вероятно, использовались для охоты, но их также можно видеть на свитках батальных полотен. Высказывалось предположения, что они служили для перерезания шнуров, удерживающих доспехи противника, и для повреждения такелажа судов. Несмотря на то, что имелось четыре оперения для предупреждения вращения стрелы, надо было быть исключительным стрелком, чтобы попасть в шнуры или такелаж под нужным углом, не говоря уже о трудности этого для всадника в бою. Скорее всего раздвоенная стрела предназначалась для повышения шансов на попадание в цель благодаря увеличению ширины наконечника.
4. Зазубренные наконечники ватакуси, они имели зубцы или усики, направленные в противоположную сторону от острия наконечника. Такую стрелу можно было вытащить только с противоположной стороны, проткнув человека насквозь.

Применения лука
КЮДО - стрельба из лука. Из всех боевых искусств Японии, трансформировавшихся в середине ХХ в. в спортивные виды, кюдо в наибольшей мере сохранило свою первоначальную форму.
Во времена своего возникновения, пришедшиеся на период монгольского нашествия на Японию, именно кюдо первым испытало на себе влияние дзэн-буддизма. Тогда была создана первая тренировочная школа по стрельбе из лука. Процедура тренировки в ней строилась таким образом, чтобы воспитывать духовную сторону личности воина. С тех пор и доныне для японца кюдо не просто техника стрельбы из лука, техника поражения цели, а образ жизни и мысли — путь (до). В Японии считали, что усвоить ритуалы стрельбы из лука — значит научиться правильному образу жизни.
Соблюдаемый в мельчайших деталях древний японский ритуал стрельбы из лука, насчитывающий более чем двухтысячелетнюю историю, заметно отличается от европейской техники.
На Западе лук натягивается до тех пор, пока тетива не коснется лица, при этом локоть работающей руки ставится под углом к линии плеч. В Японии такая манера считается неудобной и эстетически неприемлемой, поэтому тетива протягивается за ухо. Обе руки стрелка образуют прямое продолжение плеч, при этом грудная мускулатура расслабляется, плечи расправляются, что облегчает дыхание. Главное предназначение сложной процедуры подготовки и самой стрельбы заключается в том, чтобы «слить воедино тело, лук, стрелу и цель».
Японский лук длиной 2 м 21 см эксцентричен, т. е. при стрельбе 2/3 его длины находится над удерживающей ладонью, а 1/3 под ней. Цель — круглая, диаметром 36 см. Обычное расстояние до цели — 28 метров. В отличие от западных лучников, мастеров японского кюдо волнует не столько точность попадания в цель, сколько соблюдение традиционных форм и правил стрельбы. В настоящее время в Японии примерно 2500 залов для кюдо, в которых занимается около полумиллиона его поклонников.

Кю-дзюцу (японское искусство стрельбы из лука)
Знатоки японского оружия знают, что Японию издавна называют Страной Длинных Луков. Лук - самое старое японское оружие, а с учетом природных условий страны - самое выгодное. Бой на кораблях, в труднодоступных горных массивах, оборона обрывистых берегов, лесные засады - лук везде является самым важным оружием. Конный лучник мог справиться с группой атакующей пехоты, либо убежать от группы не вооруженных луками преследователей, при этом стреляя с разворота назад. При правлении сегунов конная езда и владение луком были разрешены только высокородным самураям.
Бедные самураи также упражнялись в стрельбе из лука, особенно если принадлежали к свите какого-нибудь даймё. Правда это были уже пешие лучники, статус и престиж которых был гораздо ниже. Однако нужно помнить, что единственный шанс победить конного лучника заключался в том, чтобы застрелить из лука коня. Пешие лучники приобрели большое значение в период строительства мощных замков. Уже тогда был разработан способ стрельбы, когда стрелы выпускали по очереди, один ряд лучников за другим. Успешное применение на полях сражений мушкетов лишило конную стрельбу из лука боевого значения, но самураи высоких родов продолжали упражняться в этом искусстве. В резиденциях крупных даймё имелись большие стрельбища, где можно было стрелять с галопа, выпускать серии стрел (то есть все новые и новые стрелы, пока первая еще не коснулась мишени), либо стрелять по многим мишеням с разных сторон, сильно скручиваясь корпусом. На этих "полигонах" устраивались и соревнования. Иногда проводилась и охота конных лучников, но постепенно успехи на ней становились все реже, убийство конным охотником из лука оленя было таким событием, что в семью такого самурая посылали посланца с бумагой, где сообщалось о столь знаменательном случае.
В то время, когда лук имел военное значение, хороших лучников отмечали. Лучших брали охранниками императорских садов (фактически - дворцовая стража), либо в личную охрану сёгуна.
После отражения монгольского вторжения среди лучников стали проводиться "турниры-марафоны", где нужно было стрелять быстро и в течении долгого времени, сохраняя при этом точность. В хрониках отмечено много достижений японских лучников на этих состязаниях. В 1686 году в Киото лучник Вада Деихати выстрелил в течении 24 часов 8 тысяч стрел, попадая раз за разом в мишень на расстоянии ста метров. В 1852 году лучник Масатоки повторил это достижение. В течении двадцати часов он выпустил в цель 10 тысяч стрел, попав 8 тысяч раз. Японцы использовали луки разных типов. Женщины пользовались небольшими луками адзуса-юми. Самураи соревновались с луками аудзумэ-юми, в бою пользовались луками ханкю и ёкю, реже - луком монгольского типа ёко-юми. Лучники-снайперы пользовались огромными луками дайкю. Для стрельбы использовались разные типы стрел. Фактически, каждый крупный род использовал свою форму наконечников. Особым искусством было изготовление колчанов, отделка колчана показывала ранг самурая.
Монгольское вторжение продемонстрировало японцам непривычную тактику использования луков - групповую стрельбу конных лучников. Хотя тайфун и помог избежать опасности, но стало ясно, что нужно думать об обороне страны в случае массированного вторжения. Была сделана ставка на повышение индивидуального мастерства конных лучников отдельных самурайских родов, когда каждый из родов отвечал за оборону своего участка побережья. Воины, пережившие пятьдесят дней битв, сделали упор на два аспекта стрельбы из лука: физическую выносливость лучника, и его психическую устойчивость. В поисках тренировочных методов взоры обратились к дзэн-буддизму. Требовалось научить воинов быстрому техничному натяжению лука (без лишних затрат сил) и стрельбе без прицеливания (а, следовательно, без смещения линии стрельбы), ибо в условиях битвы прицелиться практически невозможно. Однако со временем боевое значение лука сошло на нет. Кюдзюцу (искусство стрельбы из лука) превратилось в кюдо (путь стрельбы из лука) - не боевое искусство, а систему духовного самосовершенствования, где лук и стрелы - просто инструмент для самопознания.

Инуоумоно
Упражнение в стрельбе из лука (кю:дзюцу) с коня, вид спорта буси. Инуоумоно представляло собой стрельбу по собакам тупыми стрелами. В центре конного манежа веревкой окружался круг диаметром около 14,3 м. Внутри него выделялся круг меньшего диаметра....

Касагакэ
При практике касагакэ стрелки пускали коней галопом по специальной дорожке по направлению к мишени и с середины ее начинали выпускать стрелы по обтянутой кожей деревянной мишени диаметром около 50 см., установленной на расстоянии около 15 м в стороне от дорожки....

Ябусамэ
Церемония синто:, проводимая для отпугивания злых духов и гадания, и упражнение в стрельбе из лука (кю:дзюцу) с коня по мишеням. Ябусамэ включает 4 элемента: сначала руководитель группы стрелков, которых может быть 7, 10 или 16, выпускает стрелу в небо и в землю для установления вечного мира между ними...

Все японские боевые искусства можно разделить на вооруженные и рукопашные. Отдельно выделяется бадзюцу, искусство езды верхом, которое было важнейшей частью искусства самурая, но сейчас практически не практикуется (из-за дороговизны содержания лошадей в японском климате - в Японии травяные луга быстро зарастают бамбуком). В древние же времена искусство ябусамэ - "конная стрельба из лука" - было основой подготовки воинов из богатых семей.
Сумо

Из всех видов японских боевых искусств сумо стоит на особицу. Оно никогда не было искусством воинов и с самого начала представляло собой сочетание спорта-соревнования и синтоистского обряда. Большая часть из древних обрядов, связанных с сумо, сохранились до сих пор.

Правила сумо очень просты - для победы достаточно либо заставить противника коснуться ринга-дохё чем-то, кроме ступней, либо просто вытолкнуть его с ринга, огороженного веревкой-симэнава. Обычно исход поединка выясняется за несколько секунд. Сопутствующие же обряды могут занимать гораздо больше времени. Борцы одеты только в маваси - особую набедренную повязку.

В древности считалось, что сражающиеся борцы своим весом "сотрясают" землю и делают ее более плодородной. Поэтому такое внимание придается весу борца (в сумо нет весовых категорий). С древнейших времен дошли разнообразные диеты и упражнения, позволяющие наиболее эффективно набрать максимальный вес. Основой этих диет является огромное количество риса.

Возраст профессиональных борцов колеблется между 18 и 35 годами. Большая часть сумоистов - выходцы из сельских районов страны. Между соревнованиями они живут вместе с тренерами в особых казармах, где царят военные по строгости порядки. Чемпионы сумо становятся кумирами всей страны и ездят на гастроли подобно поп-звездам.

В древние времена чемпионы сумо почитались наравне со святыми. Дело в том, что, сотрясая землю, борцы не только делают ее плодородной, но и отпугивают злых духов. Поэтому иногда их нанимали для изгнания болезней из богатых домов и даже целых городов.

В Японии проводится шесть ежегодных национальных чемпионатов по сумо - три в Токио (в январе, мае и сентябре) и по одному в Фукуоке (в ноябре), Осаке (в марте) и Нагое (в июле). Каждый из них длится в течение 15 дней.

Самое большое достижение для борца - стать Ёкодзуна, Великим чемпионом. Это звание присваивается пожизненно. Если Ёкодзуна начинает проигрывать, он просто уходит из спорта. За несколько веков существования системы рангов только 65 борцов были удостоены этого звания.

Принципиально важны для сумо честность поединка и судейства. Это вопрос не только спорта, но и религии. Сомневаться в решении судей борцам строжайше запрещено.

В настоящее время сумо практикуется и за пределами Японии (в том числе и в России). Идут переговоры о включении сумо в программу Олимпийских Игр.
Дзюдзюцу

Дзюдзюцу - это не единое искусство, а множество

Существуют две главные системы боя на мечах Японии: “Кенджутсу” и “Яйджитсу”. Через эти две системы все искусство владения японским мечом можно понять и охватить одним взглядом. Кенджутсу является агрессивным стилем, содержащим семь основных техник, четыре для длинного меча и три для короткого. В кенджутсу мало фехтовальных элементов, большое место уделяется выбору уязвимого участка противника и нанесения решающего удара (или серии ударов), ведущего к летальному исходу. Меч принято держать двумя руками, но существует и техника фехтования двумя мечами (малым и большим) одновременно – так называемое “рёто-дзукай”.

В технику боя мечом входят также и всевозможные техники работы против других видов оружия, таких как другие виды мечей, алебарды, палки, копья и проч. Легендарный Миямото Мисаси ввел в тренировочный процесс деревянный меч “боккен” - точную копию настоящего меча из твердой древесины. Впрочем, н такой меч мог привести не только к серьезной травме, но и к смерти при неосторожном ударе. Поскольку тренировки велись в условиях максимально приближенных к схватке, то такие тренировки были опасны, пока знаменитый мастер Оно Тадаки не ввел употребление на тренировках защитных доспехов - шлема, забрала, нагрудника и проч., а также облегченного бамбукового меча - “синая”. Синай состоит из перевязанного в нескольких местах пучка бамбуковых полос. Вес этого учебного оружия около полутора кг., а длина - чуть меньше метра. Параллельно с контактными методами тренировки развивалось искусство “кенджутсу ката” - формальных упражнений - объединившее безопасные методы тренировки и отшлифовывавшее движения. В ката использовались настоящие мечи, и мастера демонстрировали высокую технику владения, разрубая на лету стрекозу или перерубая волос.

Существует также мастерство работы с завязанными глазами, в котором используется “внутреннее виденье”, единицы могли работать с завязанными глазами будто с развязанными. Постепенно кенджутсу трансформировалось в кен-до, где “до” символизирует “путь”, “искусство” и означает окончательный поворот от жестокого прикладного искусства к спортивно-духовному началу.

Другой веткой японского искусства фехтования является “яйджитсу” - “искусство мобилизации разума”. Это искусство воспитывало навыки мгновенной концентрации при переходе от пассивного, расслабленного состояния и стремительной атаке. Легенда гласит, что юноша Ходзе Дзинсуке, мечтая отомстить выдающемуся мастеру фехтования, убившему его отца, нашел уникальный путь к победе. Он понимал, что обычный поединок с первым фехтовальщиком Японии равносилен самоубийству. После долгих размышлении он пришел к выводу, что единственной возможностью выполнить задуманное не прибегая к убийству из-за угла, было успеть вынуть меч из ножен и нанести решающий удар до того, как это сделает противник — опередить его на первом этапе, пока он будет извлекать меч из ношен. В течение трех долгих лет оттачивал молодой самурай свое мастерство, единственное движение - обнажение меча, доводя его до немыслимой быстроты. И его расчет оказался правильным - пальцы врага еще только коснулись рукояти меча, а он уже упал, разрубленный быстрым ударом. По сегодняшний день мастери яйджитсу могут разрубить надвое падающую каплю воды и вложить меч в ножны до того, как обе половники капли коснутся земли. Существует много школ этого направления, но все они объединялись общими требованиями - быстрота, неожиданность, четкость исполнении.

В яйджитсу весь расчет строится на одном, от силы двух ударах. Поединок начинается из положения сидя на коленях, воин должен молниеносным, почти невидимым движением выхватить меч и атаковать, при этом он может даже резко подпрыгнуть с колеи вверх н нанести удар и прыжке. Скорость должна быть такой, чтобы противник не успел опомниться н уклониться в сторону. Такое искусство требовало исключительной физической, психической и духовной подготовки. Традиционно считается, что искусство яйджитсу носит оборонительный характер, и в тренировке значительное внимание уделяется ментальному тренингу. Однако, часть мастеров были сторонниками первого, упреждающего удара, который не оставляет шансов противнику. “Разить прежде чем поразят тебя” - таков принцип применения яйджитсу и практическом поединке.

В настоящее время все школы яйджитсу объединены в единой федерации кен-до, которое сохранилось как национальный вид спорта и способ физического воспитания.

Cамым знаменитым японским истребителем всех времен был самолет Мицубиси Зеро-Сен (Тип 0 Истребитель) (Type 0 Fighter), спроектированный для замены самолетов А5М. Опытный образец А6М1, представлявший собой свободнонесущий низкоплан, оснащенный звездообразным двигателем Мицубиси МК2 Зуйсей (Mitsubishi MK2 Zuisei) мощностью 582 кВт (780 л.с.), совершил первый полет 1 апреля 1939г. Испытания выявили его невысокую максимальную скорость, что привело к созданию опытного образца А6М2 с двигателем Накадзима NK1C Сакае (Nakajima NK1C Sakae) мощностью 690 кВт (925 л.с.), который совершил первый полет 18 января 1940г. Испытания были настолько успешными, что в июле компании Мицубиси был выдан контракт на строительство 15 предсерийных машин А6М2, а к концу месяца самолеты были запущены в серийное производство под обозначением Морской Тип 0 Палубный Истребитель Модель 11 (Navy Type 0 Carrier Fighter Model 11) (А6М2 Модель 11). Этот самолет имел варианты А6М2 Модель 21 с ручным складыванием концов крыла и А6М2-К - двухместный учебно-тренировочный аппарат. Вариант поплавкового гидросамолета Зеро-Сен был построен фирмой Накадзима в количестве 327 экземпляров под обозначением А6М2-N. Также были другие варианты, включавшие А6М3 Модель 22 с двигателем Накадзима NK1F Сакае 21 и А6М3 с таким же двигателем и с крылом со срезанными законцовками вместо складывающегося крыла. Основным серийным вариантом был самолет А6М5 Модель 52, выпущенный в 1943 году и предназначенный для противодействия самолетам союзников. Этот истребитель имел подварианты А6М5а, А6М5b и А6М5с, которые отличались в основном вооружением, вариант ночного истребителя A6M5d-S с пушкой калибра 20 мм и двухместный учебно-тренировочный A6M5-К. Вариант А6М5с с другим двигателем имел обозначение А6М6с Модель 53с. В середине 1945г. был создан истребитель - пикирующий бомбардировщик А6М7 Модель 63 с подфюзеляжным бомбодержателем для одной бомбы массой 250 кг (551 фунт). Последним вариантом стал А6М8с Модель 64с, два опытных образца которого были оснащены двигателями Мицубиси МК8К мощностью 1119 кВт (1500 л.с.); до окончания войны не было выпущено ни одного серийного самолета. Всего было построено примерно 10450 машин. Союзники дали истребителю кодовое обозначение "Зеке" ("Zeke").

Тип: одноместный истребитель- перехватчик, истребитель- бомбардировщик.

Силовая установка: один звездообразный поршневой двигатель Накадзима Сакае 31 мощностью 843 кВт (1130 л.с.).

Летные данные: максимальная скорость на высоте 6000 м (19685 футов) 557 км/час (346 миль/час); практический потолок 10700 м (35105 футов); максимальная дальность полета 1800 км (1118 миль).

Веса: пустого - 1895 кг (4178 фунтов); максимальный взлетный 2950 кг (6504 фунта).

Размеры: размах крыла 11 м (36 футов 1 дюйм); длина 9,07 м (29 футов 9 дюймов); высота 3,5 м (11 футов 5,75 дюйма); площадь крыла 21,3 кв.м (229,28 кв. фута).

Вооружение: две пушки калибра 20 мм в крыле и три пулемета калибра 13,2 мм (0,52 дюйма); подкрыльные рельсовые направляющие для восьми ракет класса "воздух-воздух" массой 10 кг (22 фунта) или двух - массой 60 кг (132 фунта).

Информация для размышления:

Оренбургское производственное объединение "Стрела" наладило производство японских истребителей времен Второй Мировой войны, по заказу японской кампании. До этого "Стрела" выпустила два "Зеро" для Голливуда, которые потом снялись в фильме "Перл Харбор".
"Стрела", собственно, не прекращала заниматься самолетами со времен самой войны. Тогда на заводе выпускали истребители Як-1. После ее окончания на предприятии стали сначала ремонтировать, а затем реставрировать старые машины.
В 90-х годах продукцией заинтересовались иностранные фирмы. За последнее время "Стрела" получила несколько выгодных заказов из США, Великобритании, Японии.

АИГУТИ
нож типа ТАНТО, но без гарды (цубы)
АБУМИ
стремена
АСИГАРУ
легковооруженные воины, составляющие пехоту, самураи низшего ранга

Б

БАТТО-ДЗЮЦУ
искусство обнажения меча, включающее разрубание связок соломы (тамэсигири). Возникло в 20 веке
БА-ДЗЮЦУ
искусство верховой езды
БАКУФУ
первоначально - полевая ставка полководца, позднее - правительство сёгуна
БО-ДЗЮЦУ
искусство владения шестом
БОКЭН
деревянный меч, введенный Миямото Мусаси для тренировок. Первоначально использовался в кэндо, задем был заменен синаем
БУДО
боевые или воинские искусства
БУКЭ-ДЗУКУРИ
стиль оправы мечей, при котором меч носился засунутым за пояс (катана, вакидзаси и др.)
БУСИ
первоначально благородный воин, позднее стало синонимом слова "самурай"
БУСИДО
путь воина
БУ-ТАТИ
военный меч, в противоположность придворным или гражданским

В

ВАКИДЗАСИ (сёто)
короткий японский меч
ВАРИ-КОГАЙ
"расщепленный когай", носили в ножнах мечей БУКЭ-ДЗУКУРИ аналогично КОГАЮ и КО-ГАТАНЕ
ВАТАРИМАКИ
часть ножен клинкового оружия, касающаяся спины при ношении

Г

ГИРИ
обязанности самураев
ГОМБАЙ НО ТАТИ
церемониальный императорский меч
ГУМБАЙ-УТИВА
нескладной железный веер - жезл
ГУНТО
"военный меч", стиль оправы, появившийся после революции Мэйдзи, включает КЮ-ГУНТО, СИНГУНТО и КАЙ-ГУНТО
ГЭНДАЙТО
меч, сделанный традиционным способом между 1876 и 1953 годами

Д

ДАЙМЁ
букв. "большое имя", крупный землевладелец-феодал, доход которого превышал 10 тысяч коку риса в год
ДАЙСЁ
пара самурайских мечей (дайто (катана) и сёто (вакидзаси)), сделанные одним мастером и одинаково оформленные
ДАЙТО
длинный японский меч
ДЗАНСИН
дух боевой готовности
ДЗЁ
палка длиной 120 см
ДЗЁ-ДЗЮЦУ
фехтование ДЗЁ
ДЗИ- САМУРАИ
мелкопоместные воины-землевладельцы
ДЗИНГАСА
каска либо упрощенный шлем для пехотинцев - асигару
ДЗИТТЭ
кинжал-брус, использовавшийся японскими полицейскими в период Эдо
ДЗИНДАТИ-ДЗУКУРИ
стиль оправы мечей, при котором они носились привешенными к поясу (тати)
ДО
"тело", "кираса", "путь"

Ё

ЁРОЙ
доспех
ЁРОЙ-ДОСИ
"протыкатель доспехов"
ЁРОЙ-КУМИУТИ
борьба в доспехах

И

ИАЙ-ДЗЮЦУ
искусство обнажения меча. Возникло в 17 веке

К

КАБУТО
шлем
КАДЗУУТИ
мечи массового производства
КАЙ-ГУНТО
военно-морской меч
КАЙСЯКУ
секундант при сэппуку, отрубавший голову
КАМАКУРА ПЕРИОД
1185-1332 гг., когда столицей Японии был г.Камакура. Известен как "золотой век" японского меча
КАНТЭЙСЯ
эксперт по мечам
КВАМПАКУ
регент
КАТАНА
разновидность ДАЙТО. Носили заткнутым за пояс
КАТАНА-КАКЭ
горизонтальная подставка под мечи дайсё
КИДЗУ
дефекты клинка
КОДАТИ
малый меч (клинок длиной до 60 см.)
КОКУ РИСА
150 килограмм риса (условная норма на год, необходимая для содержания одного воина), являлось также платежным эквивалентом
КОСИ-ГАТАНА
короткий меч без гарды, который носили в паре с тати
КОТО
мечи, изготовленные до периода Эдо
КО-ГАТАНА
прямой нож, который носили в ножнах малого самурайского меча
КОДЗУКА
рукоять КО-ГАТАНЫ
КОГАЙ
остроконечный нож-стержень, который применялся для хозяйственных нужд или втыкался в голову убитого в качестве своеобразной "визитной карточки" убившего. Носился в ножнах малого самурайского меча
КОСИРАЭ
оправа меча и пр.
КОТЭ
нарукавник, часть ёрои
КУГЭ
придворначя аристократия
КУСАДЗУРИ
пластинчатая юбка, крепившаяся к панцирю
КУСАРИ
боевая цепь
КУСАРИ
кольчуга
КУСУНГОБУ
нож, предназначенный исключительно для совершения сэппуки (харакири). Носился за пазухой
КЭЙКО
древний тип доспеха
КЭН
обоюдоострый прямой японский меч, изготовлявшийся до 9 века
КЭН-ДЗЮЦУ
искусство владения мечом
КЮ-ГУНТО
армейский меч, использовавшийся в конце XIX начале XX веков
КЮ-ДЗЮЦУ
искусство стрельбы из лука
КЮБА НО МИТИ
путь коня и лука

М

МИКАДО
император
МЭЙ
название меча
МЭЦУКЭ
полицейские надзиратели в средневековой Японии
МОМОЯМА ПЕРИОД
1573 -1599 гг.. В этот период самураи начали носить ДАЙСЁ
МОН
фамильный герб, носившийся на МОНЦУКИ, доспехах и проч.
МОНЦУКИ
верхнее японское кимоно, которое надевали для церемоний
МУРОМАСЯ
изготовитель мечей
МУРОМАТИ ПЕРИОД
1392-1572. Сильно увеличено производство мечей из-за постоянных междоусобных войн

Н

НАГАМАКИ
оружие типа НАГИНАТЫ, но с более длинным наконечником и относительнок коротким древком
НАГИНАТА
японская алебарда, к одному концу которого прикреплен длинный изогнутый клинок
НАГИНАТА-ДЗЮЦУ
искусство владения НАГИНАТОЙ
НАМБАН
букв: "южный варварский". Любые импортные (европейские) товары
НАМБОКУТЁ ПЕРИОД
1333-1391. В Японии сосуществуют два императора
НИНДЗЁ
гуманность
НИНДЗЯ-ТО (СИНОБИ-ГАТАНА)
якобы многофункциональный прямой черный меч синоби (ниндзя). На самом деле, голливудская выдумка, так как меч синоби не мог отличаться от самурайских мечей
НИХОНТО
"японский меч", любой традиционный меч
НОДАТИ
"полевой меч" (общая длина 1,5 м. и более), который носили за спиной или на плече, придерживая рукой. Конструктивно аналогичен ДАЙТО

О

ОГИ
веер
ОЁРОЙ
доспех, который носили в основном в периоды Хэйан и Камакура
ОКАСИ-ГАТАНА
меч, выпускавшийся для солдат низкого ранга

Р

РОНИН
самурай, потерявший хозяина
РЮ
школа или стиль боевого искусства

С

САМУРАЙ
первоначально - вооруженный слуга, затем - член класса воинов в Японии (синоним - буси)
САСИМОНО (ХАТА САСИМОНО)
прямоугольный флажок с МОНОМ владельца или господина. Крепился на длинном шесте к доспеху сзади и служил для опознавания на поле боя
СЁВАТО
любой меч фабричного (нетрадиционного) производства
СЁГУН
военный правитель
СЁГУНАТ
форма правления при которой во главе государства стоит сёгун
СИКОРО
ламеллярная защита шеи, которая крепилась к кабуто
СИНАЙ
бамбуковый тренировочный меч, используемый в КЭНДО
СИНОБИ (НИНДЗЯ, СИНОБИ-НО-МОНО)
средневековый шпион, разведчик-диверсант и наемный убийца на службе у самурая
СИНСЯКУ
"современный меч", меч, произведенный после 1953 года
СИНТО
"Новый меч" - любой меч, сделанный между 1596 и 1624 гг.
СИНСИНТО
меч, произведенный в период между 1624 и 1876 гг.
СУНЭАТЭ
наголенник, часть ёрои
СЭНСЭЙ
учитель
СЭППУКУ (ХАРАКИРИ)
ритуальное самоубийство самурая, обычно через вспарывание живота
СО-ДЗЮЦУ
фехтование на копьях
СОДЭ
наплечник
СОХЭЙ
монах-воин

Т

ТАНКО
древний тип доспеха
ТАНТО
японский нож с небольшой кривизной клинка (напоминает катану)
ТАТИ
длинный сильно изогнутый меч, который носился аналогично сабле и использовался самураями для церемоний
ТАТЭ
большой деревянный переносной щит для защиты от стрел (ставился на землю)
ТЁКУТО
прямой японский меч, использовавшийся в древности
ТОСЭЙ-ГУСОКУ
поздний тип доспеха. Периоды Момояма и Эдо

У

УМАДЗУРА
маска на голову лошади
УТИГАТАНА
"внутренний меч" - термин для обозначения более длинного из двух носимых самураями мечей
УТИТОНИН
телохранитель даймё

Х

ХАИДАТЭ
набедренник, часть ёрои
ХАКАМА
юбка-штаны, которые носили самураи
ХАМИДАСИ
нож с клинком аналогичный АИГУТИ и ТАНТО, но с небольшой гардой в виде валика
ХАНКЮ
малый лук
ХАППУРИ
маска или полумаска для защиты лица, крепившаяся на шлем или непосредственно на лицо
ХАТА
длинное знамя, крепящееся к шесту при помощи поперечного бруса
ХАТАМОТО
высокопоставленный буси, приближенный дайме, имевший право носить мечи в присутствии господина
ХАТИМАКИ
повязка-обмотка на голову под шлем
ХОРИ
крепостной ров
ХОРО
специальная накидка, крепившаяся к доспехам сзади и защищавшая всадника от стрел
ХЭЙАН ПЕРИОД
782-1184. Японская столица находится в городе Киото

Ц

ЦУРУГИ
однолезвийный японский меч с прямым клинком и длинной рукоятью. Носили обычно за спиной. То же, что кэн

Э

ЭДО ПЕРИОД
1600-1867 гг., когда Японией правила династия Токугавы

Ю

ЮМИ
большой японский асимметричный лук

Я

Я
стрела
ЯМАБУСИ
нищенствующий монах
ЯРИ
Японское копье с длинным широким наконечником

Слово "самурай" происходит от древнего глагола "самурау" - "служить". Таким образом, "самурай" - это "служивый", "слуга". Другое популярное в Японии слово, обозначающее самурая - "буси" ("воин"). Отсюда "бусидо" - "Путь Воина".

Как особое сословие самураи существовали на протяжении всей истории Японии. Первоначально они были в услужении аристократических родов, корни которых лежали в древнейшей японской иерархии жрецов. В конце эпохи Хэйан крупнейшие кланы самураев обрели самостоятельный политический и военный вес, и аристократам уже нечего было им противопоставить. В течение веков одни самурайские кланы сменяли другие, сражаясь за титул сёгуна - военного правителя страны.

Основой идеологии самураев стали дзэн-буддизм и складывающееся веками учение бусидо, базирующееся на конфуцианстве. Во главу угла оно ставило полное подчинение самурая своему господину. Последнее, однако, не означало готовность подчиненного на совершение любой подлости и злодеяния по слову повелителя. Если самураю отдавался заведомо преступный приказ, то он должен был смиренно пытаться переубедить господина. Если же это было невозможно - совершить сэппуку - ритуальное самоубийство. Также самурай должен был совершать самоубийство в случае "потери лица" - когда он был чем-либо опозорен.

Идеологический смысл сэппуку заключался в том, что, вскрывая живот, воин обнажал перед всем миром свою душу и давал возможность судить себя по тем законам, по которым будет угодно его господину. Важно понимать, что сэппуку - это не самоубийство в обычном смысле слова. Все классики бусидо постоянно подчеркивали различие между "недостойной" и "достойной" смертью. Во втором случае это смерть, в которой есть смысл (очищение рода, указание господину на его промахи, выполнение приказа господина). В первом же - это бессмысленная смерть, пусть даже и "героическая" (в том числе и "глупая" смерть на поле боя).

Могущество самурая определялось доходом от пожалованных ему земель. Чем больше был этот доход, тем больший отряд мог привести самурай в армию господина. Пожалованные земли не воспринимались как реальная собственность самурая. Они могли быть легко отняты или переданы другому воину.

Важнейшим богатством для самурая были лошади. Природные условия Японии плохо приспособлены для выращивания этих животных, поэтому позволить себе содержать лошадей мог только состоятельный самурай. Также на это не был способен ронин - самурай без хозяина. Поэтому последние, в отличие от европейских "странствующих рыцарей", всегда путешествовали пешком.

От всех прочих самураи отличались двумя вещами - особой прической с выбритым лбом и зачесанными назад волосами и правом носить два меча - большой и малый. Право носить малый меч имели все совершеннолетние мужчины.

До начала правления клана Токугава самураем мог стать любой достаточно удачливый человек, в том числе и крестьянин, и горожанин. Четкого разделения между кастами тогда еще не было, а звание самурая присваивал князь за какие-либо военные заслуги. Среди самураев проводились своего рода "соревнования" с награждениями, скажем, первого взобравшегося на стену вражеской крепости или первого воина, вступившего в бой с противником.

Принято считать самураев мастерами не только меча, но и кисти. Действительно, многие самураи из влиятельных семей получали неплохое образование, умели писать стихи, практиковали каллиграфию и чайную церемонию и т.д. Конечно, самураи из семей бедных и незнатных отличались этим далеко не всегда.

Часто считается, что самураи военных периодов истории Японии руководствовались бусидо в том виде, в каком оно было описано в книгах вроде "Сокрытое в листве" [Hagakure] Ямамото Цунэтомо или "Книге пяти колец" [Gorin no Sho] Миямото Мусаси. Это не вполне соответствует действительности.

Дело в том, что эти и им подобные книги были написаны в поздние времена, когда самураи, оставаясь военным сословием, практически не воевали. Как, кстати, и авторы этих книг. Их представление о военном искусстве большей частью было подчерпнуто из хроник, легенд, рассказов престарелых очевидцев (речь именно именно о военном искусстве, а не об искусстве одиночных поединков).

Писалась такого рода литература для того, что закрепить в письменном виде и передать последующим поколениям военное искусство, которому в современной жизни места нет. Однако из этого отнюдь не следует, что древние воины действительно руководствовались правилами, выведенными самураями-писателями в период Токугава.

В реальности же все обстояло несколько иначе. То, на основании чего формулировались принципы бусидо - высшие достижения, подвиги наиболее выдающихся воинов. Очевидно, что, раз этот подвиг запомнился очевидцам, в целом самураи вели себя далеко не так героически. Однако подвиг фиксировался в хронике и действительно служил предметом изучения, преклонения и подражания для следующих поколений.

Возникла парадоксальная ситуация - наиболее суровые и строгие правила бусидо стали общеизвестны и канонизированы тогда, когда потеряли практический смысл. В разгар периода гражданских войн самураи считали для себя вполне возможным поменять господина, но когда войны кончились - это стало считаться страшным позором, хотя теперь уже не угрожало жизни господина.
Ниндзя

Несмотря на то, что о ниндзя известно довольно много, определенно писать о них довольно трудно. Слишком уж много легенд о них бытует в Японии и за ее пределами.

Ниндзя (или синоби - "прячущиеся") - это те же самураи, но наделенные несколько другим кругом задач. Если самураи должны были воевать за своего господина лицом к лицу с противником, то ниндзя занимались шпионажем и терроризмом, отслеживая передвижения войск противника и совершая покушения на его полководцев.

Изначально ниндзя становились самураи пограничных земель, находившихся на границе с землями противника. Затем специфика их подготовки вызвала необходимость выделения из массы остальных воинов. Объединившись в кланы, ниндзя предлагали свои услуги то одним, то другим князьям, выполняя самые разнообразные поручения и распространяя о себе легенды.

Кое-что в этих легендах было правдой, многое - ложью или полуправдой. Так, насколько мы можем об этом судить, ниндзя редко носили черные одежды, в которых они изображаются, поскольку лучший способ остаться незамеченным - это одеваться как все. Мало кто из них действительно был мастером боевых искусств, поскольку им это было не нужно, и мало кто из них мог в открытом бою рассчитывать на победу над самураем. Также, видимо, ниндзя-то (некий особый "меч ниндзя") - это позднейшее литературное "изобретение". В реальности ниндзя пользовались обычными короткими мечами. Их основным козырем была внезапность, а также активное использование метательного (сюрикэн - метательный кинжал, а также "звездочка" и дротик) и отравленного оружия.

Объединяя Японию, Ода Нобунага уничтожил основные поселения ниндзя в провинциях Кога и Ига. Оставшиеся в живых ниндзя в период правления клана Токугава переквалифицировались в сотрудников О-мэцукэ (тайной полиции) и шпионов, выведывавших секреты ремесленников. Так, впервые в истории человечества, возник профессиональный промышленный шпионаж.

Глава 1.

Вступление.

Самурай должен прежде всего постоянно помнить - помнить днем и ночью, с того утра, когда он берет в руки палочки, чтобы вкусить новогоднюю трапезу, до последней ночи старого года, когда он платит свои долги - что он должен умереть. Вот его главное дело. Если он всегда помнит об этом, он сможет прожить жизнь в соответствии с верностью и сыновней почтительностью, избегнуть мириада зол и несчастий, уберечь себя от болезней и бед, и насладиться долгой жизнью. Он будет исключительной личностью, наделенной прекрасными качествами. Ибо жизнь мимолетна, подобно капле вечерней росы и утреннему инею, и тем более такова жизнь воина. И если он будет думать, что можно утешать себя мыслью о вечной службе своему господину или о бесконечной преданности родственникам, случится то, что заставит его пренебречь своим долгом перед господином и позабыть о верности семье. Но если он живет лишь сегодняшим днем и не думает о дне завтрашнем, так, что стоя перед господином и ожидая его приказаний, он думает об этом как о своем последнем мгновении, а глядя в лица родственников он чувствует, что никогда не увидит их вновь, тогда его чувства долга и преклонения будут искренними, а его сердце будет исполнено верности и сыновней почтительности.

Но если он не помнит о смерти, он будет беззаботен и неосторожен, он будет говорить слова, которые оскорбляют других, тем самым давая повод для споров. Если на это не обратят внимания, их можно будет разрешить, но если сделают упрек, он может окончиться ссорой. Если он прогуливается в увеселительных местах среди толпы без должной осторожности, то может столкнуться с каким-нибудь большим глупцом и будет втянут в ссору еще прежде, чем поймет это. Тогда он может быть убит, имя его господина - запятнано, а его родители и родственники - осыпаны упреками.

Все эти несчастья идут от того, что он не помнит все время о смерти. Тот же, кто делает это, будет, как и полагается самураю, говоря самому или отвечая другим, тщательно взвешивать каждое слово и не вдаваться в бесполезные ссоры. Самурай не позволит никому заманить себя в ловушку, где он внезапно может оказаться в безвыходном положении, и потому избегнет зол и бедствий. И верхи, и низы, если они забывают о смерти, склонны к нездоровым излишествам в еде, вине и женщинах, поэтому они умирают преждевременно от болезней печени и селезенки, и даже пока они живы, болезнь делает их существование бесполезным. Но те, у которых всегда перед глазами лик смерти, сильны и здоровы в молодости, а поскольку они берегут здоровье, умеренны в еде и вине и избегают женщин, будучи воздержанными и скромными во всем, болезни не иссушают их, а жизнь их долга и прекрасна.

Тот, кто живет в этом мире, может потакать всем своим желаниям; тогда его алчность возрастает так, что он желает того, что принадлежит другим, и не довольствуется тем, что имеет, становясь похожим на простого торговца. Но если он всегда смотрит в лицо смерти, он не будет привязан к вещам и не проявит неуемности и жадности, станет, как я говорил прежде, прекрасным человеком. Что касается размышления о смерти, то Ёсида Кэнко в "Цурэдзурэ-гуса" говорит, что монах Синкай имел обыкновение сидеть днями напролет, размышляя о своем конце; несомненно, это очень удобный способ для отшельника, но не для воина. Ведь тогда он должен был бы пренебречь своим военным долгом и отказаться от пути верности и сыновней почтительности. Самурай же, наоборот, должен постоянно быть занят и общественным, и личным. Но когда бы у него ни появлялось немного времени для себя, чтобы побыть в безмолвии, он не должен забывать возвращаться к вопросу о смерти и размышлять о ней. Разве не сказано, что Кусуноки Масасигэ увещевал своего сына Масацуру всегда помнить о смерти? Все это предназначено для обучения юного самурая.

Образование

Раз самурай находится во главе трех сословий общества и призван управлять, он должен быть хорошо образован и глубоко понимать причины вещей. Однако, во времена внутренних войн молодой воин отправлялся сражаться в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, поэтому он должен был начинать обучаться боевому искусству в двенадцать-тринадцать лет. Раз у него не было времени сидеть за книгой или брать в руки кисть для письма, он часто оставался почти неграмотным. В те времена было много самураев, которые не могли написать ни одного иероглифа. Поэтому, либо из-за их собственных побуждений, либо из-за неправильного наставления родителей не делалось ничего, чтобы исправить это, ведь вся их жизнь была полностью отдана Пути воина. Ныне империя находится в мире, и хотя нельзя сказать, что родившиеся в самурайских семьях безразличны к военному делу, их не посылают в битву в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, как воинов прежних времен. Поэтому, в семь или восемь лет, когда ребенок подрос, его необходимо познакомить с Четверокнижием, Пятиканонием и Семикнижием, а также обучить каллиграфии, чтобы он запомнил, как писать иероглифы. Затем, когда ему исполнится пятнадцать или шестнадцать, его следует обучать стрельбе из лука, верховой езде и всем другим воинским искусством, ибо только так самурай должен воспитывать своих детей в мирное время. Нынешнему воину, в отличие от воина эпохи внутренних войн, безграмотность непростительна. Но самих детей не следует осуждать за отсутствие образованности. Это полностью вина их родителей, которые по незнанию или пренебрежению не осуществляют подлинной любви к детям.

Сыновняя почтительность

Тот, кто является самураем, должен вести себя в строгом соответствии с долгом сыновней почтительности. Каким бы способным, умным, красноречивым и добрым ни был он рожден, все это бесполезно, если он непочтителен. Ибо бусидо, Путь воина, требует, чтобы поведение человека было правильным во всем. Если нет проницательности во всем, не будет и знания должного. А тот, кто не знает должного, едва ли может называться самураем. Самурай же понимает, что родители подарили ему жизнь и что он - часть их плоти и крови. И именно из преувеличенного самомнения возникает порой пренебрежение к родителям. В этом недостаток различения порядка причины и следствия.

Есть разные способы исполнения сыновних обязанностей перед родителями. Один, когда родитель честен, а воспитывает детей с искренней добротой и оставляет им всю собственность, включая доход выше среднего, оружие и конское снаряжение, и еще драгоценную утварь, а также устраивает для них хорошие браки. Когда такой родитель удаляется на покой, нет ничего особенного и достойного похвалы в том, что дети должны ухаживать за ним и относиться к нему со всей внимательностью. Даже по отношению к чужому человеку, если он близкий друг и старается помочь нам, мы чувствуем глубокую расположенность и делаем для него все, что возможно, даже если это и не соответствует нашим интересам. Насколько же глубоки должны быть узы любви, если дело касается наших родителей? Поэтому, сколь много мы ни делали бы для них как их дети, мы не можем не чувствовать: как бы хорошо мы ни исполняли сыновний долг, этого всегда недостаточно. Это - обычная сыновняя почтительность, в ней нет ничего выдающегося. Но если родитель зол, стар и своенравен, если он всегда ворчит и повторяет, что все в доме принадлежит ему, если он не дает детям ничего и, не считаясь со скудными средствами семьи, неустанно требует питья, еды и одежды, и если он, встречая людей, всегда говорит: "Мой неблагодарный сын так непочтителен, поэтому я и влачу такую жизнь. Вы не представляете, как тяжела моя старость", тем самым понося своих детей перед чужими людьми, то даже к такому сварливому родителю следует относиться с почтением и, не выказывая никаких признаков раздражения, потакать его плохому характеру и утешать его в его престарелой немощи. Полностью отдавать свои силы такому родителю - вот подлинная сыновняя почтительность. Самурай, исполненный такого чувства, поступая на службу к господину, глубоко понимает Путь верности и проявит его не только тогда, когда его господин процветает, но и когда тот в беде, и не покинет его, даже когда из ста всадников у него останется десять, а из десяти - один, но будет защищать его до конца, считая свою жизнь ничем в сравнении с воинской верностью. И хотя слова "родитель" и "господин", "сыновняя почтительность" и "верность" различны, смысл их одинаков. Древние говорили: "Ищи преданного вассала среди почтительных". Невозможно представить, чтобы человек был непочтителен к своим родителям и в то же время был предан своему господину. Ибо неспособный исполнить сыновний долг перед родителями, давшими ему жизнь, едва ли будет преданно служить господину, с которым он не связан кровными узами, из одного лишь почтения. Когда такой непочтительный сын поступает на службу к господину, он будет осуждать любые недостатки своего хозяина, а если он будет чем-то недоволен, то забудет о своей преданности и исчезнет в минуту опасности, или предаст своего господина, сдавшись в плен врагу. Примеры такого позорного поведения были во все времена, и его следует с презрением остерегаться.

Правила самурая.

В бусидо два вида правил, в каждом из них по два типа. Два вида правил - это обычные и необычные. Обычные относятся к чиновникам и воинам, а необычные - к армии и битве. Что касается чиновников-самураев, они должны мыть руки и ноги вечером и утром и принимать горячую ванну, чтобы всегда быть чистыми. Самурай должен каждое утро приводить волосы в порядок и правильно брить лоб. Он должен всегда носить подобающую случаю церемониальную одежду, иметь при себе два меча и веер на поясе. Принимая гостя, он должен относиться к нему с этикетом, приличествующим его рангу, и избегать пустых разговоров. Даже чашка риса или чая должна браться в руки должным образом, без малейшей неряшливости и с сохранением бдительности. Если самурай не исполняет свои прямые обязанности и где-то служит, он не должен бездельничать, но должен читать и совершенствоваться в письме, изучая древнюю историю и правила воинских домов, короче говоря, вести себя так, как положено самураю.

Теперь о правилах для воинов. Они касаются занятий фехтованием, обучения владению копьем, верховой езде, стрельбе из лука и мушкета и всему тому, что необходимо для военного дела - все это необходимо самозабвенно изучать и практиковать, чтобы быть дисциплинированным и непоколебимым. Если эти два кодекса самурая и воина хорошо поняты, обычные правила можно считать завершенными, большинству людей они покажутся достаточными для доброго воина или чиновника. Но самурай - это чиновник на случай беды, и когда в государстве возникает смута, он должен отбросить в сторону обычные правила для самурая и служить командующим при своем господине, другие же вассалы становятся командирами и солдатами. Все они снимают церемониальные одежды, облачаются в доспехи и с оружием в руках наступают на земли врага. Различные методы ведения войны в таком походе называются правилами для армии, и об этом следует помнить. Затем следуют правила ведения битвы - методы управления армией, когда она вступает в сражение с врагом. Если все происходит согласно составленному плану - будет победа, если нет - поражение. Тайный смысл этого также следует постичь. Наилучший самурай тот, кто искушен во всех четырех типах двух правил. Быть искушенным только в двух типах обычных правил достаточно для исполнения долга простого рыцаря, но тот, кто несведущ в необычных правилах, не сможет стать командующим или высшим офицером, таким как моногасира или бугё. Поэтому, самое важное здесь следующее: все самураи должны понимать и помнить, что невозможно занять высокий пост без глубокого изучения необычных правил.

Не пренебрегать боевым духом.

Самое главное - самурай никогда не должен пренебрегать боевым духом, в любое время и при любых обстоятельствах. Ибо наша страна отличается от других земель тем, что даже последние из людей, крестьяне, торговцы и ремесленники, хранят старые ржавые мечи, и в этом проявляется воинский дух великой Японской империи. Эти три сословия не являются солдатами по призванию, но во всех военных семьях распространен обычай, что даже последние из слуг самураев ни на мгновение не расстаются с коротким мечом. Тем более, знатный самурай должен всегда носить пояс. А самые преданные не расстаются с тупым или деревянным мечом, принимая горячую ванну. И если так поступают даже в своем доме, насколько же больше это необходимо, когда отправляешься куда-нибудь, ведь на пути всегда может встретиться какой-нибудь пьяница или глупец, который внезапно начнет ссору. Старая пословица гласит: "Покидая свой дом, веди себя так, как будто видишь врага". Если ты самурай и носишь на поясе меч, ты никогда не должен забывать о боевом духе. Тогда разум твой сосредоточен на смерти. Самурай же, который не обладает боевым духом, подобен крестьянину или торговцу в обличье воина, даже если у него на поясе - меч.

Самурай-отшельник.

С давних времен многие самураи становились отшельниками. Действительно, между ними немало общего. Например, среди дзэнских монахов есть те, которых называют дзосу или судза. Они обычные послушники такого же уровня, что и внешние вассалы военного сословия, служащие в армии простыми солдатами. Затем идут танрё или сэйдо, потом повыше, равные мэцукэ, гвардейским капитанам или начальникам пехоты среди самураев. Затем среди отшельников есть называемые тёро или осё, которые носят цветные одежды и мухобойку в руках, которые повелевают простой толпой точно так же, как командующий самураев, или командующий пехотой, или шесть бугё лучников имеющие свой стяг и жезл, отдающие приказы армии и командующие на поле боя.

Лишь в смысле учения эти общины отшельников кажутся мне превосходящими самурайские. Ибо простые монахи покидают своих учителей и путешествуют по стране от одного монастыря к другому, чтобы учиться, встречаться с прославленными учеными и совершенствоваться, практикуя медитацию и добродетель. А когда они становятся танрё и сэйдо, и даже тёро и осё, настоятелями больших храмов и монастырей, они по-прежнему не стыдятся продолжать учиться, чтобы быть достойными повышения.

Это я хотел бы видеть и среди самураев; но даже простые самураи не на службе, занимающиеся побочными делами и имеющие много свободного времени, обладают вполне хорошим достатком и обеспечены всем необходимым, так что даже у совсем молодых есть жены и дети, и их единственное занятие - вздремнуть утром и днем. Они даже не изучали обычных обязанностей самурая, что уж говорить о более трудных, необычных, и так они проводят месяцы и годы, пока их бороды не станут белыми, а головы - облысевшими. Когда приходит срок, они уходят со службы, и тогда, если им предстоит стать цукай-бан, посланниками, благодаря помощникам они выполняют обязанности, но если их посылают в отдаленную провинцию, подготовка к путешествию вызывает в них суету и смущение, а когда они приступают к исполнению обязанностей, они могут делать это лишь опираясь на указания младших и на соответствующие книги. Такое положение вещей нельзя считать правильным. Ибо поскольку все обязанности самурая определены, они должны думать только о них, когда появляется время для этого, а если они встречают способных и опытных чиновников, они должны прекратить пустые разговоры и узнать от них о том, в чем, предположительно, им необходим совет. Они должны познакомиться со всеми фактами, собирать и копировать старые книги и планы с тем, чтобы обладать полным знанием о своих обязанностях, и тогда они в любое время легко смогут исполнить то, что им прикажут. Если же получать сведения от подчиненных и помощников и исполнять обязанности с их помощью годится для обычных случаев - а ведь если происходит что-то непредвиденное, то не всегда можно получить помощь - тогда добро и зло зависят от собственного умения решать вопросы. Инспектор войск должен знать все о таких вещах, как численность противника, выбор наилучшего места для лагеря и расположения армии, сила замков, преимущества или недостатки местности и возможность победы, так что с древних времен эта должность считалась трудной. Однако, если Инспектор ошибется во взглядах, это скорее всего кончится лишь позором для него самого, в то время как те, кто рангом стоит выше командующего пехотой асигару тайсё, кто владеет маршальским жезлом и реально управляет войсками, ответственны за жизни всех людей. Поэтому более всего достойны осуждения те, кто с важным видом занимают высокие должности и позорят их, ибо не обладают ни необходимыми знаниями, ни способностями.

Это подобно тому, как если бы среди дзэнских монахов кто-нибудь, еще в юности забросивший учение, лишь благодаря лысой голове и почтенному возрасту получил бы вдруг ранг тёро или осё, стал бы ходить в пышных одеждах и с мухобойкой в руках и управлять множеством собратьев. Если бы недостойный монах каким-либо неправедным образом вдруг достиг такого, он стал бы посмешищем, был бы опозорен и изгнан, дабы не повредить установившемуся порядку. Увы, не так обстоит дело с теми самураями, которых назначают на высшие посты при всей их неспособности, а ведь они подвергают риску жизни всех подчиненных, а потери, которые они могут вызвать, огромны. Поэтому самураи должны прилежно учиться, как только у них появляется время, чтобы обрести глубокое понимание правил армии и ведения битвы, ибо изучение и практика - вот самое необходимое для командующего.

Правильное и неправильное.

Воин должен глубоко понимать эти два качества. Если он знает, как делать одно и избегать другого, он обрел бусидо. Правильное и неправильное - это не что иное, как добро и зло, и хотя я не отрицаю, что различие между словами незначительно, поступать правильно и делать добро считается утомительным, а поступать неправильно и делать зло - легким и приятным, поэтому естественно, что многие склоняются к неправильному или злому и не любят правильное и доброе. Но быть непостоянным и не различать правильное и неправильное противоречит разуму, поэтому тот, кто различает их и при этом поступает неправильно, является не самураем, а грубым и неотесанным существом. Причина тому - неумение управлять собой. Само по себе это может и не звучит так плохо, но если посмотреть глубже, мы увидим, что все идет от трусости. Поэтому я утверждаю, что самураю необходимо воздерживаться от неправильного и стремиться к правильному.

В свершении правильного есть три степени. Например, человек отправляется в путешествие вместе с соседом, а у его спутника есть сто рё золота, которые он, чтобы не нести с собой, оставляет у этого человека до своего возвращения. При этом он никому ничего не говорит. Во время путешествия спутник вдруг умирает от переедания, или апоплексии, или еще чего-нибудь, так что остается вообще никого, кто бы знал о деньгах. Иной, только из сочувствия или сострадания, и без всяких злых мыслей, сразу же сообщает об этом родственникам и возвращает им деньги. Поистине, этот человек поступает правильно. Другой пример. Предположим, что человек, отдавший деньги, был мало с кем знаком, а родственников у него вообще нет, так что о деньгах никто не знает и даже никто не будет и спрашивать. И если тот человек, у кого их оставили, не слишком чист душой, он может счесть их подарком судьбы и подумать, что не будет ничего плохого в том, чтобы никому не говорить о них и оставить их у себя. Но потом он вдруг устыдится своих грязных мыслей и вернет деньги. Это - правильный поступок из чувства стыда, порожденного разумом. Наконец, может случиться так, что кто-либо из семьи или из слуг вдруг узнает о деньгах, и человек, утаивший их, приходит в ужас от того, что о нем могут подумать или сказать в будущем, и потому возвращает все. Таков правильный поступок из чувства стыда, связанного с другими людьми. Но здесь мы можем спросить, как бы он поступил, если бы никто не знал о деньгах. Поэтому, едва ли мы можем назвать его тем, кто, даже не зная, что является правильным, делает это.

Тем не менее, в целом, кодекс правильного поведения гласит, что в первую очередь мы должны чувствовать стыд из-за презрительного отношения своей семьи, слуг и друзей; затем из-за презрения знакомых и других людей, и потому избегать неправильного и поступать правильно. Тогда это станет привычным и со временем мы приобретем склонность к предпочтению правильного и ненависти к неправильному.

То же касается и доблести. Рожденный храбрым спокойно бросится в битву под стрелы и пули. Исполненный верности и долга, он сделает свое тело мишенью и будет спешить, являя своей исключительной доблестью прекрасный пример для очевидцев. С другой стороны, может быть и такой, у кого при виде опасности дрожат колени и сердце, но он идет вперед, ибо стыдится оказаться единственным среди своих товарищей, кто дрогнул в наступлении, он боится потерять лицо. Так он укрепляет свою решимость и спешит вслед за храбрецом. Хотя он значительно слабее рожденного отважным, но после нескольких битв он привыкает и приобретает опору, так что со временем его храбрость укрепляется и он становится воином ничуть не худшим, чем рожденный бесстрашным. Поэтому, в свершении правильного и доблести нет иного начала, кроме чувства стыда. Ибо если человек говорит о неправильном, что это не имеет значения, и поступает неправильно; если, видя труса, он лишь смеется и тоже говорит, что это не имеет значения - как же тогда возможно обучить такого?

Храбрость.

В бусидо есть три первостепенных качества: верность, правильное поведение и храбрость. Мы говорим о верном воине, справедливом воине и отважном воине, и только тот, кто наделен всеми тремя добродетелями, является наилучшим воином. Но среди множества самураев редко встретишь такого. Верного и справедливого воина не так уж трудно отличить по его обычному, каждодневному поведению, но, казалось бы, едва ли в нынешние мирные и спокойные времена столь же легко отыскать храброго. Однако, это не так, ибо храбрость проявляется не только тогда, когда человек одевает доспехи, берет в руки копье и алебарду и идет в бой. Увидеть, обладает он ею или нет, можно даже тогда, когда он сидит на циновке и живет повседневной жизнью. Ибо рожденный отважным будет предан господину и почтителен к родителям; когда бы у него ни появилось время, он будет использовать его для учения и совершенствования в боевом искусстве. Он будет твердо остерегаться праздности и внимательно расходовать каждую монету. Считающий это отвратительной скупостью ошибается, ибо самурай тратит много денег только там, где это необходимо. Он не делает ничего, что противоречило бы указаниям господина или презиралось бы родителями, вне зависимости от его собственных желаний. Так, будучи предан своему господину и родителям, самурай хранит себя в надежде совершить в один из дней выдающийся поступок, а потому он умеряет себя в еде, вине и увлечении женщинами, этом величайшем обмане для человека, чтобы сохранить свое тело здоровым и сильным. Во всем этом, как и в других вещах, строгое самоограничение есть начало доблести.

С другой стороны, тот, кто не отважен, лишь внешне предан своему господину и почтителен к родителям, не имея никаких искренних побуждений таким оставаться. Безразличный к указаниям господина и предпочтениям родителей, он склонен к бессмысленным блужданиям там, где их не должно быть, он делает то, что не следует делать и во всем ставит на первое место свои желания. Такой любит поспать и утром, и днем, а особенно он не любит учиться. Что касается военных искусств, то он пренебрегает совершенствованием в них, лишь хвастаясь своим искусством в том, чего не может исполнить, и наслаждаясь какой-нибудь бесполезной глупостью. Он тратит любые деньги на пышные празднества, выбрасывает на ветер свое жалование и закладывает свои сбережения без всякой мысли о завтрашнем дне. Там же, где нужно потратиться, он скуп, и не позаботится даже о том, чтобы отполировать доставшиеся в наследство от отца доспехи и сменить разорвавшиеся веревки. Еще меньше будет он тратиться на покупку нового обмундирования и снаряжения для лошади, дабы восполнить потери. Здоровье не позволяет ему должным образом служить господину, и ему нет дела до беспокойства и горя, которые он тем самым причиняет своим родителям. Он слишком много ест, пьет и чересчур увлекается женщинами, и такая трата физических сил и отпущенных лет идут не от чего иного, как от слабого и необученного разума, неспособного к самоограничению. Мы не ошибемся, если назовем эти качества источником трусости в самурае. Так отважного можно отличить от малодушного, даже если он сидит на циновке в своем доме.

Почтение.

Путь верности и сыновнего долга присущ не только самураю. Крестьяне, ремесленники и торговцы тоже не чужды его. Но среди последних ребенок или слуга, сидя со своим родителем или хозяином, может скрестить ноги или держать руки где попало, или может говорить с ними стоя, хотя они сидят, или совершать другие бесцеремонные и невежливые поступки, - все это не имеет значения. Быть искренним в своих сыновних чувствах и действительно преданным хозяину или родителям - вот все, что требуется от трех сословий. Но что касается бусидо, как бы в сердце своем ни был предан и почтителен человек, если он не соблюдает правильного этикета и лишен манер, которые выражают уважение к господину или родителю, его нельзя считать живущим в соответствии с ним. Любое подобное пренебрежение по отношению не только к господину, но и к родителям, не может считаться приличествующим тому, кто хочет стать самураем. И даже вне их присутствия, наедине с собой, не может быть никакого расслабления, ничто не должно затмевать верности и сыновнего долга воина. Когда бы он ни ложился спать, ноги его ни на мгновение не должны быть обращены в сторону его господина. Где бы он ни устанавливал соломенную мишень для упражнений в стрельбе из лука, стрелы никогда не должны лететь в сторону его господина. Когда он кладет на землю копье или алебарду, острие их также не должно быть направлено в сторону господина. А если он услышит разговор о своем господине, или же сам что-либо говорит о нем, он должен немедленно вскочить, если он лежит, и выпрямиться, если он сидит, ибо в этом состоит Путь самурая.

Указывать копьем в сторону господина, зная, что он там, говорить о нем, развалясь на циновках, бросать письмо родителей, или рвать его, или использовать его для чистки свирели или ночника - все это говорит об отсутствии уважения. Такие люди склонны, встречаясь с незнакомцами, плохо говорить о делах своего господина. А если кто-нибудь, даже совершенно чужой человек, приходит и ловко заводит с ним разговор, они будут очень довольны и без всяких колебаний станут осуждать своих родителей и старших братьев, порочить и поносить их. Несомненно, что когда-нибудь они будут наказаны своим господином, или попадут в беду, в любом случае их конец не будет достойным воина; но даже если они останутся живы, это будет бесполезное существование. В прошлом, в эпоху Кэйтё, жил отважный воин по имени Кани Сайдзо, командующий пехотой при Фукусима Саэмон-тайю Масанори, день и ночь охранявший железные ворота замка Хиросима в Аки. Состарившись, он стал спать в промежутках между службой. Случилось так, что к нему пришел паж Масанори и принес молодого ястреба с запиской от господина о том, что это подарок по одному из случаев. Сайдзо моментально вскочил, одел хакама, которые он снял и отложил в сторону, повернулся к нему и принял подарок, сказав, что немедленно передаст свою благодарность. Затем продолжил: "Если бы ты был моим сыном, я бы сказал, что ты глупец, ибо если ты приносишь послание от нашего господина, ты должен с самого начала сказать об этом, чтобы я мог подготовиться, а не подавать его мне, когда я заснул, без всякого предупреждения. Хорошо, что ты не мой сын, а поскольку ты всего лишь паж, я думаю, что должен простить тебя". Мальчик в испуге убежал и рассказал все своим друзьям, так что спустя какое-то время история дошла до самого Масанори. Он позвал пажа и спросил, так ли было дело, и, когда паж подтвердил, сказал: "Сайдзо был прав, рассердившись из-за такой бестактности. Я хотел бы, чтобы все самураи Аки и Бидзэна обладали его духом, ибо тогда не было бы ничего, что они не смогли бы совершить".

Искусство верховой езды.

В древности все самураи, знатные и низкие, считали стрельбу из лука и искусство верховой езды первейшими из военных искусств, ныне же они предпочитают практиковаться во владении мечом и копьем, и лишь потом в искусстве наездника. Необходимо, чтобы молодой самурай ежедневно упражнялся в стрельбе из лука и мушкета, в фехтовании и в дзюдзицу прежде всех остальных военных искусств, ибо, когда он станет старше, у него не будет времени упражняться в том, в чем он желает. Поэтому я хотел бы видеть молодых самураев, уделяющих особое внимание верховой езде, и особенно управлению лошадьми с недостатками и крутым норовом. Ибо хорошие и послушные лошади встречаются достаточно редко, поскольку их приобретают знатные люди, и их нечасто можно встретить в конюшнях мелкой сошки. Но если человек - прекрасный наездник и видит хорошую лошадь, но с каким-то недостатком или плохой выучкой, или норовящую сбросить всадника, он может купить ее по доступной цене, и тогда, имея лошадь, он может занять более высокий пост. Такие вещи, как цвет лошади или ее кожа, могут повлиять лишь на выбор людей знатных, а мелкий вассал не может позволить себе презирать животное только потому, что ему не нравится ее цвет или у нее редкая грива. Если лошадь хороша, лучше купить и держать ее у себя.

Давным-давно в провинции Синано жил некто Какугандзи из дома Мураками. Под его началом было триста всадников, все - прекрасные лучники. Он сделал семейной традицией отбирать лошадей из тех, которых другие отвергли из-за каких-то внешних изъянов. Он не утомлял своих людей упражнениями на беговых дорожках, но выводил их по пятьдесят и сто человек на открытую равнину около замка, где они во главе с командиром скакали галопом. Они вскакивали на лошадей и соскакивали с седла, и правили лошадьми так хорошо, что слава о них разошлась повсюду. И даже Такэда из Кай стал считать людей из Синано врагами, которым нельзя безнаказанно бросить вызов - большая похвала тренировкам Какугандзи.

Лошадь, которая нужна воину - на 1-3 дюйма выше среднего роста, со среднепосаженной головой и хвостом, но для мелкого вассала нет свободной лошади, поэтому его лошадь должна быть высокой. Не следует выказывать недовольство, если она задирает голову, а следует порадоваться, если у нее широкий крестец. Но прибегать к таким неестественным и уродливым уловкам, как вытягивание сухожилий ног, чтобы у нее был более длинный шаг, или перерезание сухожилий хвоста, чтобы он не поднимался - значит показывать стремление к причудам, что несовместимо с бусидо. Ведь лошадь, сухожилия которой неестественно вытянуты, быстро устает и бесполезна при долгом путешествии по холмам или при переходе через реку. А у лошади с перерезанными сухожилиями хвоста при прыжках через ямы и рвы часто скользит подхвостник. Слишком же широкий крестец мешает ей преодолевать узкие проходы.

Есть два вида отношения воина к лошади, хороший и плохой. Древний воин считал лошадь незаменимой, ведь она несла его, закованного в доспехи, со знаменем и полным вооружением. Сам он не смог бы поднять все это. Лошадь могли ранить или убить, поэтому, хотя лошадь и животное, он относился к ней с состраданием, тщательно заботился о ней, и следил, чтобы она всегда была накормлена. Сегодня же люди думают лишь о том, как бы подешевле купить лошадь с изъянами и исправить ее недостатки, или о том, как найти выкормленного в деревне жеребенка и объездить его, чтобы с выгодой продать его любому, кому он понравится. Так думает конюх или торговец лошадьми, но это недостойно знатока.

Военные искусства.

Тот, кто является самураем, даже мелкий вассал, обязательно должен найти себе подходящего учителя и изучать традиционные военные искусства, чтобы знать о них все, что нужно. Некоторые могут сказать, что низкому самураю необходимо не все, но я считаю это ограниченным взглядом, ибо во все времена были воины, поднявшиеся из низов, составившие себе славу в качестве великих полководцев и ставшие наместниками областей и провинций. Я думаю, что даже сейчас мелкий вассал может стать командующим армией. К тому же, изучение военных искусств сделает умного от природы еще умнее, а глупого от природы - не столь безнадежным. Поэтому все самураи без исключения должны заниматься ими. Но обучение может сослужить плохую службу, если, опираясь на высокомерные, но неправильные доводы, лишь сбивающие молодых с пути и мутящие их дух, возвышать себя и пренебрежительно относиться к другим. Такой человек может удариться в рассуждения, кажущиеся правильными и должными, но на самом деле он лишь будет пытаться произвести впечатление и думать о своей выгоде, поэтому в итоге у него испортится характер и он утратит подлинный самурайский дух. Такая ошибка проистекает из поверхностного изучения предмета, поэтому начинающие не должны довольствоваться половиной, но должны упорно идти вперед, пока они не постигнут все секреты, и только тогда они могут вернуться к прежней простоте и жить тихой жизнью. Но если люди, тратя много времени на обучение, доходят лишь до середины пути и не в состоянии полностью овладеть им, они не смогут обрести прежней простоты и будут пребывать в замешательстве, что печальнее всего. Прежней простотой, или неведением, я называю их духовное состояние до того, как они начали изучать военные искусства. Старая пословица гласит, что бобовый соус, который пахнет бобовым соусом, нехорош. То же касается и военных тупиц.

Буси периода Токугава унаследовали богатые традиции древнего искусства изготовления и ношения доспехов. Члены кланов могли легко проследить эволюцию этого искусства, изучая древние и относительно современные образцы доспехов, которые являлись частью боевого наследия каждого клана. В соответствии с древним обычаем посвящать божествам предметы роскоши или славы набор доспехов обычно занимал почетное место в резиденции клана или в близлежащем храме. Некогда эти комплекты доспехов хранились в специальных арсеналах, в соответствии с императорским декретом построенных в безлюдных местах, куда свозили на хранение оружие, то есть мечи, луки и доспехи, со всей провинций. Точно неизвестно, когда именно оружие и доспехи стали хранить дома, но это изменение в обычаях привело в итоге к формированию класса профессиональных воинов.

Каждый клан, каждый военный дом и каждая семья самураев имели собственных мастеров-изготовителей доспехов (гусоку-си), самые знаменитые из которых за отдельную плату обслуживали и других. Также каждый клан имел собственную теорию и практику ношения доспехов, что в определённом смысле объясняет такое разнообразие японского защитного вооружения феодальных времён.

Вполне естественным для того времени считалось хранить свои методы ношения и изготовления доспехов в секрете. Эти тайны так хорошо охранялись, что в конечном счёте искусство ношения доспехов и их изготовление в периоды длительного мира становились непонятными.

Японские мастера в целом следовали основной модели доспехов, которая по своей структуре и составным компонентам оставалась практически неизменной на протяжении веков. Однако эта модель от военной простоты и высшей степени функциональности, ассоциировавшейся с так называемым «смутным временем», эволюционировала в богато украшенные и громоздкие образцы, характерные для периода Токугава, когда оружие и доспехи рассматривались не как предметы боевой экипировки, а скорее как символы власти и иерархического статуса, то есть ранга.

Эта модель (как и в Европе) состояла из защитного снаряжения для головы, шеи, плеч и рук, груди, нижней части живота, а также бедер и голеней. Таким был полный комплект доспехов буси высшего ранга, который участвовал в битве верхом. Доспехи простых вассалов, сражавшихся в пешем строю, состояли из меньшего количества предметов, чем у буси на лошади. Материалы, использовавшиеся для изготовления доспехов, говорят нам о том, что главной заботой японских мастеров была скорость и функциональность. Это становится особенно заметно, если сравнивать их продукцию с массивными наборами доспехов европейских рыцарей раннего Средневековья. Большинство специалистов по японской истории соглашается в том, что доспехи изготавливались по большей части из кожи, которая всегда оставалась любимым материалом мастеров и использовалась в самых различных целях – для соединения пластин, для изготовления самих пластин.

В курганах, датируемых 400 г. н. э., были найдены шлемы и нагрудные панцири, полностью изготовленные из железа, и это свидетельствует о том, что железные доспехи подобного рода были известны японским мастерам еще на раннем периоде их истории. Железо, из которого сделаны сохранившиеся детали этих доспехов, было искусно обработано, чтобы снизить их естественный вес, либо за счет сплющивания там, где оно использовалось в одной составной части (шлемы), либо при помощи склепывания отельных полосок железа — маленьких для шлемов, больших для нагрудных пластин.

Первые образцы защитного снаряжения этого древнего периода японской истории (с V по VII век) назывались танко (пластинчатые доспехи), и они являлись непосредственными предшественниками комбинированных доспехов из кожи и железа, известных под названиями коганэ-мадзири-но-ёрои (в девятом веке) и кава-цуцуми.

Добавлено (18.12.2007, 11:59)
---------------------------------------------
К концу эпохи Хэйан японские доспехи, по всей видимости, достигли своей высшей стадии совершенства и представляли собой железные пластины, сшитые вместе шелковыми или кожаными шнурами; шнуры формировал узор, указывающий на стиль доспехов, а сам способ сшивания пластин назывался одоси. Пластины из железа и стали как обшитые кожей, так и нет варьировались по размеру и форме в зависимости от того, какие части тела они должны были защищать. Большие пластины использовались для защиты плеч в содэ или груди в до, для прикрытия бедер в хаидатэ и т. д. Маленькие металлические пластины, соединявшиеся вместе шелковыми шнурами, использовались почти во всех частях набора доспехов, вокруг и внутри основного каркаса, созданного большими пластинами. Фрагменты кольчуги всех форм и размеров сплетались с большими и маленькими пластинами, образуя достаточно свободный и сравнительно легкий защитный комплект, подбитый тканью или кожей.

Если сравнить материалы, использовавшиеся при изготовлении доспехов на Западе и на Востоке, то становится ясно, что европейцы основное внимание уделяли размерам и весу, а японцы – лёгкости и мобильности. Это и понятно – европейские рыцари вкладывали в удар вес и инерцию своего оружия, чтобы пробить доспех противника. На Востоке же оружие было легче и короче, а также изготовлялось из металла более высокого качества. Также не следует забывать о существенных различиях в климате.

В целом японцы всегда рассматривали избыточную защиту как помеху высокой стратегической функциональности и признавали, совершенно справедливо, что от попадания стрелы или (после XVI века) пули не сможет защитить ни один вид доспехов, подходящих для реального использования. Со временем был найден некоторый компромисс за счет хитроумного переплетения различных материалов, которые, отражая клинок, стрелу или мушкетную пулю, обеспечивали надежную защиту и в то же время были сравнительно легкими и свободными. Таким образом, потребность в защите была уравновешена пристальным вниманием к другому фактору, имеющему такое большое значение в бою, — подвижности. Впоследствии, когда в шестнадцатом веке в Японии появились европейские доспехи, лишь отдельные их части, такие, как кираса и нагрудный панцирь, получили признание, и то – частичное.

Система соединения в единое целое больших и маленьких пластин и обрамления их фрагментами кольчуги, подбитой тканью, шелком, кожей и т.д., превратилась в самостоятельное искусство (одоси-гэи). По подбору цветов или характеру переплетения шнуровки буси могли отличить один стиль доспехов от другого и даже узнавать членов различных кланов по цветам шнуров и декоративным украшениям на их доспехах. Так, например, панцирь императрицы Дзингу был «скреплен ярко-алым шнуром» и поэтому назывался «Красная шнуровка» (хи-одоси). Появление этого обычая можно связать с введением средств идентификации при правлении императора Сэйва (858-876), когда знатные семейства выбрали себе различные цвета для одосиТайра — пурпурный, Фудзивара — светло-зеленый, Татибана — желтый и т.д.. Различные оттенки одного цвета получили разные названия, такие, как ханаиро-одоси для бледно-голубой шнуровки и кон-одоси для шнуровки цвета морской волны. Белый — цвет траура в Японии — часто использовался преднамеренно, чтобы указать на то, что владелец доспехов, скрепленных шнурами этого цвета, вступает в битву, из которой он не собирается выйти живым.

Материал, из которого были изготовлены шнуры, также определял принадлежность доспехов к тому или иному стилю — например, кожаный шнур являлся отличительной особенностью кава-одоси, а китайский шелк использовался в кара-я-одоси. Сама шнуровка также была средством идентификации ранга и положения хозяина доспехов. Так, например, для доспехов буси, снимавших самые высокие ступени в клановой иерархии, была характерна плотная шнуровка со сложным рисунком. редкая шнуровка (о-арамэ, сугакэ), Редкая шнуровка в XIV-XV вв. предназначалась для пехотинцев, разновидности шнуровки с широкими промежутками, такие, как кэбики-до-мару и сугакэ-до-мару, пользовались большой популярностью, потому что скрепленные таким образом доспехи были очень эластичными, и, кроме того, в жару воину было в них прохладнее, а в холод теплее, чем в сплошных металлических доспехах. Переплетающиеся шнуры часто формировали самые разнообразные и весьма изощренные узоры, которые со временем легли в основу названий доспехов, в которых они использовались. Например, отодака представлял собой тип доспехов, скрепленных и украшенных по образцу треугольного узора на листьях водяного растения с тем же названием, а ко-дзакура одоси называлось переплетение голубых кожаных шнуров, украшенных цветками сакуры.

Добавлено (18.12.2007, 12:02)
---------------------------------------------
Многие из японских специалистов и исследователей были против шнурованных доспехов, мотивируя это тем, что при намокании шнуровка становилась тяжёлой и долго сохла, в длительных рейдах в ней заводились муравьи и вши, а также такие доспехи могли задержать наконечник стрелы или копья вместо того, чтобы отразить его.

Японские доспехи можно подразделить на два основных класса: «старые» доспехи, изготовленные до XVI века (ёрои, харамаки, до-мару), а также новые, изготовленные после этого периода (гусоку). Оба типа доспехов восходят к упоминавшейся выше классической модели, компоненты которой назывались общим словом хэи (цувамоно)-но-рокугу, или просто рокугу. Точнее, эти компоненты представляли собой шесть предметов доспехов: нагрудный панцирь (ёрои), шлем (кабуто), защитная маска (хо-атэ), рукавицы с нарукавниками (котэ), наголенник (сунэ-атэ) и защитный фартук (коси-атэ). Однако в более поздний период термин гусоку стал означать «полный комплект доспехов», хотя он также использовался сочетании с другими названиями, указывающими на конкретное боевое снаряжение, как, например, снаряжение лучника (итэ-гусоку), лук и сопутствующую экипировку (юми-гусоку), седло и его оснащение (кура-гусоку).

В целом буси высокого ранга, который вел в битву свои войска верхом на коне, обычно был облачен в полный комплект доспехов, состоящий из богато украшенного шлема с металлической маской для защиты лица, больших пластин, закрывающих его руки и плечи, прочного панциря со свисающим под ним защитным фартуком, наголенников и меховых ботинок. Его лейтенанты, следовавшие за ним в пешем строю, носили примерно такие же доспехи, но облегченной конструкции и изготовленные из более простых материалов. Самураи низших рангов носили шлем, защитные нарукавники, панцирь с короткими кисточками и наголенники — все это из еще более легких материалов (обычно из кожи с железными заклепками). Таким образом, история японских доспехов почти полностью построена вокруг той модели, которую носили буси высших рангов (генерал или феодальный правитель). Их название — ёрои — первоначально относилось только к центральной части любого комплекта доспехов (то есть панциря или кирасы, защищающих грудь и живот воина), но затем оно стало обозначать весь защитный комплект, от шлема до меховых ботинок. Короче говоря, ёрои включали все элементы защитного снаряжения, использовавшегося в то или иное время, по отдельности или в различных сочетаниях, воинами всех классов.

Целые комплекты доспехов, принадлежавшие знаменитым лидерам кланов, хранились на протяжении веков как объекты религиозного поклонения в храмах или выставленные на почетном месте в домах буси. Некоторые из этих знаменитых комплектов (в соответствии с заметными анимистическими тенденциями японской культуры) со временем получили собственные имена (обычай, существовавший также и в средневековой Европе, хотя там он был чаще связан с конкретными образцами оружия, чем с наборами доспехов).

Традиции, связанные с ношением и использованием доспехов, были унаследованы буси от их предков. Хитроумные способы надевания доспехов без помощи слуг подробно описываются в классических руководствах по данному предмету. Некоторые методы были основаны на использовании веревок, к которым подвешивалась центральная часть доспехов — панцирь или до — так, чтобы буси мог проскользнуть внутрь снизу. Порою сами доспехи имели откидную створку, чтобы буси мог забраться внутрь сзади (если это был панцирь в стиле харамаки-до) или сбоку (если это был стиль до-мару). Существовали подробные инструкции, описывающие, как правильно садиться в доспехах, и изобретались различные способы вставать. В зависимости от изменения боевой ситуации буси могли снимать отдельные элементы доспехов. Например, при штурме укреплений железная маска снималась, а меч размещался вертикально, либо сбоку, либо за спиной. Сражение в воде и длительный тяжелый бой заставляли воинов освобождаться от всех второстепенных предметов снаряжения, в результате чего от комплекта доспехов оставались только нагрудный панцирь и шлем.

Однако, после того как Токугава возглавили японскую нацию, эпоха частых крупномасштабных столкновений на поле боя подошла к концу. Вместе с этим уменьшилось и прежнее тактическое значение традиционных доспехов, хотя их роль в качестве символов власти, класса и ранга значительно возросла. Результатом стало появление целой серии роскошных парадных доспехов, в которые облачались даймё в ходе придворных церемоний и регент короны, иначе известный как сёгун.